Меч королевы
Шрифт:
У Харри не осталось аргументов, а в глубине души она и не хотела спорить. Слишком уж ее согрел и тронул поступок друзей. Теперь в самовольном изгнании у нее появилось еще двое спутников. Причем, в отличие от Золотого Луча и Наркнон, они следовали за ней по собственной воле.
– Мы тут поесть захватили, – как бы между делом сообщил Терим. – Не следует пускаться в отчаянные предприятия натощак.
– Думаю, Наркнон позаботилась бы обо мне, – попыталась улыбнуться Харри.
– Даже Наркнон не умеет печь хлеб, – возразил юноша, разматывая матерчатый сверток.
Внутри оказалось несколько ломтей круглого хлеба, в огромных количествах потребляемого
В дружелюбном молчании они расседлали коней и протерли потные места травой. Животные вернулись в ручей и намочили животы, а потом нашли на берегу песчаные проплешины и принялись кататься, чесать спины и холки, счастливо похрапывая. Пока солнце не повисло над западным горизонтом, звери и люди вместе отдыхали в тени незнакомых тонких деревьев с низкими ветвями. Тогда всадники расчесали коней, пока те не засияли в сумерках, оседлали их и выехали навстречу слепящему закату, а за ними по пятам следовала длинная стройная кошачья тень.
Молча пожелав Сенай и Териму скорости и удачи, Матин не мог заснуть. Он снова лег, но мысли упорно возвращались к последним неделям. Воспоминания яркостью не уступали яви. Уже светало, и другие зашевелились, прежде чем он решил подняться сам. Иннат присоединился к нему у костра, вокруг которого прошлой ночью сидели Сенай, Терим и Харри. И никто из них не удивился, когда Корлат покинул зотар и направился прямо к ним. Всадники остались сидеть и подняли на него глаза, только когда он навис над ними. Но никому не хотелось встречаться с ним взглядом или признавать застывшее в его глазах выражение, поэтому они снова уставились в огонь. Король отвернулся, отошел на несколько шагов и остановился. Наклонился, что-то подобрал. Длинный багровый кушак так плотно затолкали в ямку в земле, что он сливался с тенью. Корлат перекинул его через руку – тот безвольно повис, словно мертвый зверек. И легкий утренний ветерок, казалось, не в силах его пошевелить.
13
Прошло два дня, и вот в лучах утреннего солнца Харри снова увидела Истан. Она взяла немного к северу, поскольку направлялась не к городу, но к гарнизону Джека Дэдхема. Только бы он оказался на месте, а не на каком-нибудь дипломатическом выезде или в пограничном рейде! Она и представить не могла, как станет объяснять свою задачу кому-то еще. Джек не сочтет ее сумасшедшей. А любой другой – включая Дикки, особенно Дикки – сочтет. Но даже если Джек в форте и поверит ее рассказу, поможет ли он ей? Харри не знала и не решалась гадать. Но их с Сенай и Теримом сил не хватит, даже с подкреплением отца Сенай.
«Однако это все равно гораздо больше, чем я одна».
В первый вечер после появления Сенай с Теримом, устроив животных и дождавшись, пока остальные два человеческих существа заснут, Харри коротким засапожным ножом срезала себе с дерева длинную прямую тонкую ветку и ошкурила ее. Перед выездом она привязала палку вдоль седла. В пути штуковина терла ей правую ногу, но хотя бы не угрожала выколоть глаза товарищам. Спутники посматривали на деревяшку, но ничего не говорили. Разглядев в рассветной дымке Истан, Харри остановилась, снова вынула нож и старательно отрезала от подола своей белой туники несколько дюймов ткани, отцепила палку от седла и прикрепила к ней неровный кусок ткани. Одним концом она подсунула древко флага под ногу, а рукой удерживала его в вертикальном положении.
– Это знак того, что мы пришли с миром, – пояснила она с некоторой робостью своим друзьям.
Лица
Было еще очень рано. Городок, пока они огибали его, молчал. Никто, даже собаки, не окликнул их, пока они ехали к форту. Харри поймала себя на том, что краем глаза высматривает пряди тумана, стелющегося за ними по пятам. Собакам положено лаять. Но никакого тумана не наблюдалось. Она не знала, умеет ли кто-либо из ее спутников отводить глаза, а собственные способности оставались для нее тайной.
Они подъехали к закрытым воротам форта. Конские копыта еле слышно постукивали по песчаной почве, вздымая облачка пыли. Харри подумала о коренастом пони. Уж он-то сейчас, несомненно, дремлет в стойле и видит во сне сено. Она с удивлением смотрела на ворота. Насколько она помнила, а она не без оснований полагала, что помнит правильно, ворота открывались на рассвете, под утреннюю зорю, и стояли открытые до отбоя, на закате. Деревянные створки с железными засовами в стене из тускло-желтого кирпича поднимались на несколько футов над ее головой, когда она сидела на Золотом Луче, а рама и того выше. Всадники подъехали вплотную, но никто их не окликал, и они застыли в растерянности. Собственные тени задумчиво кивали им с серых досок перед ними. Флажок Харри бессильно повис на конце шеста.
Наркнон подошла к воротам и понюхала их. Харри и в голову не приходило, что они могут не попасть внутрь форта. Она подъехала к воротам и постучала в них кулаком. Коснувшись прочной преграды, она ощутила покалывание. Келар, гнездившийся где-то в основании черепа, шепнул ей, что при необходимости она могла бы пройти через эту стену. В этот миг Харри в точности поняла, каким образом Корлат похитил ее из спальни. От места, где стоял сейчас Золотой Луч, до Резиденции было не так уж далеко. Судя по всему, келар усматривал некую пользу в ее поездке в форт Чужаков, раз так сильно ее поддерживал. Девушка не знала, радоваться, огорчаться или бояться по этому поводу. И если бояться, то за кого? За ее новый народ или за старых друзей? Ее посетил приступ ироничного сочувствия к Корлату. Как неловко, должно быть, чувствовал себя горный король, поднимаясь в глубокой ночи по ступенькам Резиденции. Затем она запрокинула голову, стремясь окинуть взглядом Чужую стену, и, коснувшись бока горного коня ногой, отъехала подальше.
– С каких это пор эти ворота закрыты при свете дня? – прокричала она.
Вкус родной речи во рту показался странным. Интересно, не появился ли у нее акцент?
По ее слову чары, в чем бы они ни заключались, рассеялись, и трое горских всадников внезапно заморгали, словно солнце вспыхнуло ярче. Рядом с воротами и над их головами открылось окошечко, и на них сверху вниз уставилась сердитая физиономия.
– Откуда ты взялся, горец, и чего тебе от нас надо? – Дежурный без удовольствия взглянул на белую тряпку.
– Мы пришли с гор, – ответила Харри, ухмыляясь, – но я не горец. И мы хотели бы поговорить с полковником Дэдхемом.
Мужчина нахмурился. Похоже, ему не понравилось, что неизвестные зовут его начальство по имени.
– Он не разговаривает с горцами… или с теми, кто сидит в седле, как горцы, – добавил он сварливо.
Но теперь через стену на них глазели еще несколько человек. Харри никого не узнавала и находила это странным, поскольку знала, по крайней мере в лицо, почти всех подчиненных Дэдхема. Она отсутствовала не так долго, чтобы мог смениться весь контингент форта. Девушка прищурилась, гадая, не подводят ли ее глаза или память.