Меч на ладонях

Муравьев Андрей

Ярл жестом пригласил вошедших садиться.

Когда «полочане» расселись вокруг стола, Гуннар собственноручно наполнил братину доверху и, плеснув немного в сторону горящего очага, пустил ее по кругу, провозгласив тост за Одина и Перуна и сына его Христа, приведших этой весной в его дом таких редких гостей.

После того как ножи вошедших присоединились к ножам незнакомцев, разделывавших гусятину, ярл начал рассказывать, зачем позвал полоцких гостей.

– Вижу я, давно вы за морем ходите, многое видели, много знаете, – начал хитроумный ярл Хобурга.

«Торговые гости» только кивнули.

Все молчали в ожидании, когда же хозяин дома подойдет к сути собрания, но тот не спешил.

– Видели вы много и странствовали долго, да понял я, что назад домой не собираетесь.

Археолог и казак на правах старших кивнули утвердительно. Ярл помнил объяснения Сомохова о том, что без украденного жрецами капища Архви сокровища, которое странники везли домой из дальних краев, делать им на родине нечего.

Гуннар повел плечами в сторону сидевших и все еще не представленных русичей.

– А вот други конунга моего, славного Святополка Изяславовича, в земли мессенские, что за Померанией, в торговом интересе ехать собрались.

Приплывший гость, похожий на купчину, важно кивнул. Лицо сидевшего рядом воина осталось безучастным, только нож его замелькал быстрее.

– Вот и думаю я, что такие знатные мореходы, видавшие страны и за Исмаиловым морем, пригодятся другам моим, да и вам, вижу, не терпится в погоню за цудом своим пуститься.

Пока «полочане» переваривали полученную информацию, ярл продолжил:

– Добрый купец Онисий Навкратович во всех землях киевских, новгородских да полоцких известен. – Купчина приосанился. – Да и княжий гридень Сила Титович не только в новгородских пределах славен.

Пожилой воин княжеской дружины Сила Титович наклонил голову в сторону местного хевдинга, благодаря его за лестные слова. Но по лицу старого воина было видно, что треп в гриднице его трогает мало. Здесь его не хвалили, а только представляли незнамо откуда прибывшим потрепанным незнакомцам, да еще из Полоцка, с которым у новгородцев старая вражда.

Почему такой известный купец в сопровождении воина из княжеского окружения, не дождавшись большого каравана, поплыл в немецкие земли по опасному Варяжскому морю, Гуннар не объяснил. Только предложил присоединиться к путешествию.

Немного информации добавил купец. Поигрывая своим клинком с насаженной на него гусиной грудкой, он прогудел:

– Широкочтимый Гуннар Струппарсон рассказал нам, что видели вы много пределов земных, да колдовским оружием владеете. Рано мы из Волхова вышли, да не можно нам ждать, пока другие соберутся. В саксонский Магдебург до лета попасть надобнать. А в море сейчас неспокойно. Идти с большой дружиной… – Купец поперхнулся, поняв, что невольно сболтнул лишнего. – Э-э-э… Идти с ратью корабельной – это как мясом свежим перед волками размахивать. А на быстром драккаре поперек моря проскочим враз до Померании, а оттуда до Саксона рукой подать. Гридни у меня славные, да только лишние не помешают. А вы не только воины добрые, так еще и земли видали. Да и по пути нам будет. На караване с вас серебро за провоз попросят, а я за «так» довезу, да еще и прокорм по дороге мой. Ну так что, гости далекие? Пойдет такой расклад? – осведомился купец.

Костя и Горовой только начали мычать что-то в знак согласия, как Захар ответил за всех:

– Чтой-то странные вещи ты предлагаешь, купец. – Он перевел взгляд на Силу Титовича, хотя княжеский воевода делал вид, что его этот разговор не касается. –

Предлагаешь нам к себе в охрану пойти, а из жалованья только прокорм обещаешь?!

Ярл ухмыльнулся. А купец только крякнул и по столу кулаком съездил:

– Я, ебарны корец, и без колдовских штучек до Саксона и Мессена дойду, а вы до каравана сидеть здеся будете. Да и то не ясно, кто из купчишек вас на борт снеки пустит. Да сколько гривен за провоз потребует. А я и прокорм даю, и денег не требую. Да…

Но купца прервал старый воин.

Слегка рыкнув в сторону Онисия, как старый вожак осаждает молодого щенка, Сила Титович впервые за вечер сказал свое слово:

– Верно говоришь, молодой вой. Ежели брать кого с собой для охороны или колдовства какого путного, то и предлагать надобнать что-то, акромя кормежки.

Сила Титович замолчал, предоставляя дальнейшее слово купцу.

Тот поскрипел зубами, но видно было, что решение уже принято. И принято не им, номинальным главой и хозяином похода, а командиром собственной охраны.

Через четверть часа условия службы четверки в купеческом походе были оговорены. Кроме еды они получали по четверти магдебургской марки в саксонском порту Хомбурге, а ежели и до Магдебурга останутся с купцами, то еще четверть на всех. В Магдебурге купец собирался остаться до осени, а назад двигать с большим караваном до первых холодов. На том и порешили.

В знак того, что «полочане» приняты в корабельную рать купца, они взрезали себе руки перед идолами из капища и поклялись не жалеть ни живота, ни оружия своего ради купца и его имущества, пока не дойдут они до ворот саксонского города Магдебург. После этого процедура повторилась у стен церкви. Около полуночи гости ярла разошлись.

Четверка ушла готовиться к нежданно свалившейся на них поездке, а новгородские гости – отдыхать от законченной пирушки.

2

Купеческое предложение

Наутро вставших спозаранку товарищей ждал следующий сюрприз. Ночью из рейда пришел драккар ярла «Одноглазый Волк» с четырьмя десятками человек старшей дружины. Теперь воинство Струппарсона насчитывало девяносто четыре человека и выглядело солидно, по местным меркам. Впрочем, в случае военных действий в ополчение собирались все взрослые мужчины из городка, приходили отряды из поселков землепашцев или, как их здесь называли, «бондов», из поселка рыбаков, что стоял вверху по Ладоге, да ушкуйники [45] с лесовиками. Всего в ополчение могло стать до пятисот человек.

45

Ушкуйники – здесь промысловики, занимавшиеся добычей пушного зверя.

Но сейчас хирдманы ярла были заняты другим. Под присмотром Силы Титовича они споро меняли канаты и оснастку паруса, чистили и заново просмаливали бока драккара. Корабль Гуннара Струппарсона возвышался над торговой снекой Онисия Навкратовича, как лесной зубр возвышается над теленком. Узкий и высокий, сделанный для быстрых морских переходов, драккар выглядел рядом со снекой, как матерая хищная касатка рядом с вытянутым на берег мирным толстоватым тюленем.

– Что случилось? Мы что, сегодня не отплываем? – спросил Сомохов.