Шрифт:
Часть первая: Джинн
1
Ее звали миротворицей.
Она спала и лучшие из ее снов, приходя к ней один за другим, приносили с собой покой и сладостные воспоминания. Сны о широких, залитых солнцем лугах, покрытых яркими, красивыми цветами, сны о безоблачном небе, сны о чистом воздухе, прозрачной, неторопливо текущей к далеким, спокойным морям воде. Сны о том времени, когда ни одно живое существо не смело убивать ради удовольствия, сны о далеком прошлом.
Миротворица спала, а ее тело, медленно, почти неощутимо
2
Пустыня пахла сиренью. Она так и называлась — сиреневая пустыня.
К вечеру запах усиливался и для обладавшего тонким нюхом крысиного короля становился почти непереносимым. На караванщиков он, похоже, либо не оказывал никакого действия, либо они к нему так притерпелись, что перестали замечать.
Вот этого крысиный король понять не мог. Как можно привыкнуть к такому терпкому и сильному запаху?
Еще пустыня, как и положено настоящей пустыне, была достаточно однообразна. Барханы, барханы и барханы, а также старая, местами занесенная песком караванная дорога. И ветер, и солнце, и жара. А еще, временами, мелькнувший на горизонте силуэт истощенной до последней степени химеры, да то и дело возникающая на обочине дороги фигура призрачного торговца родниковой водой, во все горло нахваливавшего свой товар и рассыпающегося в прах, стоило сделать к нему хотя бы шаг. Разговоры караванщиков обычно сводились к обсуждению достоинств той или иной еды, отличительных признаков самок и возможностей потратить заработанные деньги, причем в основном на более детальное изучение первых двух предметов. Хозяин каравана отличался непомерной толщиной, обладал достаточной для занимаемого положения хитростью и житейской сметкой, но разговоры его ограничивались все тем же неизменным набором тем. Правда, рассуждал он о самках и еде с несколько утомленным видом, как бы намекая на свои большие, чем у обычных караванщиков в данных вопросах познания, однако, это не превращало беседы с ним хотя бы в некое подобие достойного общения.
Еще были охранники каравана, но они разговаривать не любили, предпочитая все свое время, за исключением уделяемого сну и еде, с тревогой вглядываться в даль, очевидно ожидая от пустого горизонта какой-то каверзы, а может и в самом деле, углядывая там нечто весьма интересное, недоступное созданиям, наделенным не таким, как у них, острым зрением.
В любом случае, разговорить их было невозможно, в чем крысиный король убедился после нескольких безуспешных попыток.
Таким образом, если не считать мыслей, мечтаний и воспоминаний, единственным для него развлечением за время путешествия по сиреневой пустыне были изредка попадавшиеся, расположенные в оазисах городки. В них караван задерживался на пару дней для отдыха и пополнения запасов провизии, а также воды. Жители городков особым умом не отличались, и это позволяло крысиному королю использовать подобные остановки на полную катушку.
В данный момент, восседая на спине песчаной рыбы, слушая скрип песка, разгребаемого ее похожими на совковые лопаты плавниками, крысиный король пытался подсчитать, сколько он уже заработал своими штучками с того момента, как попал в сиреневую пустыню.
Получалось неплохо. И даже если учесть стоимость путешествия, если вычесть расходы, то все равно, сумма получалась
Крысиный король вздохнул.
Миров семь...
Если подумать, то немало.
А во всем виноват великий маг Ангро-майнью, взявшийся неизвестно откуда водный элементал и, конечно, белый дракон, мерзкий, противный старикашка, сыгравший с ним не очень красивую штуку. Примерно такую же, какую он сам утворил с белым драконом несколько раньше.
Но все-таки, все-таки...
Может, ему стоило проявить большую сообразительность и настойчивость в разговоре с Ангро-майнью? Возможно, сейчас не пришлось бы тащиться в свой родной мир по этой провонявшей сиренью пустыне?
Он вздохнул еще раз.
Один из охранников каравана протрубил в короткий, оправленный в серебро рог танцующей коровы.
Дав песчаной рыбе сигнал остановиться, крысиный король быстро огляделся.
На горизонте висело облако пыли, судя по величине, оставленное не менее чем отрядом всадников. Причем облако это стремительно приближалось к каравану.
3
— Он заплатил мне деньги, и я за него отвечаю, — заявил хозяин каравана.
— Это верно, — сказал командир отряда стражников.
Панцирь его был украшен золотыми насечками, лезвие кривого ятагана в руке отливало синевой.
— Он мне доверился, и я должен его защищать, пусть даже и ценой жизни.
— Это тоже верно.
— Если я выдам его, об этом узнают все, и убытки мои неизбежны. Большие убытки.
— Большие, — согласился командир отряда. — Однако, и вина за ним есть, причем, немалая. Чем не основание для выдачи?
— Нет, — покрутил головой хозяин каравана. — Не основание. В караване он ни в чем плохом не замечен. А это — главное. Значит, не могу я его выдать.
— И тем самым решил ты пренебречь милостью Аббаса, грозно рыкающего льва сиреневой пустыни? — почти равнодушно, словно мысленно ставя галочку в каком-то списке, уточнил командир отряда.
— Гм...
Хозяин каравана задумался.
Крысиный король окинул взглядом горизонт, провел лапой по спине своей рыбы. Та с готовностью выпустила фонтанчик пыли, зашевелилась, с хрустом перемалывая жабрами песок.
Крысиному королю захотелось взвыть.
Кто бы мог подумать? Оказывается, жители городов сиреневой пустыни не так просты, как казалось. И вот, он угодил в ловушку, да еще в какую. Удрать из нее будет непросто.
Нет, конечно, он может попытаться оставить стражников Аббаса с носом. А дальше что? Топать по пустыне еще десять дней, без еды и питья? Не получится. Он откинет лапы, не пройдя и половины пути.
На чью-то помощь рассчитывать бесполезно. Как выяснилось, здесь, в сиреневой пустыне, есть возможность передавать новости из одного города в другой и причем достаточно быстро. Каким образом жители пустыни умудряются это делать?
Впрочем, сейчас об этом думать не стоит. Сообразить бы как вывернуться из ловушки...