Меч обнажен. Меч в ножнах
Шрифт:
— Я ведь солдат, — разумно ответил его спутник. — А в армии что самое главное? Брюхо бойца. Ты говоришь так, словно мызмеи или что–то в этом роде…
К счастью, Ван Блеекер и корабельный интендант «Самбы» придерживались одного мнения. Весь стол вкают–компании был заставлен чашками с кофе и полнымитарелками. Оставалось только сесть и принят заработу.
— Ван Норрис, Кейн, Марусаки, Фортнайт, Али, Чанг и ясам идут, — говорил Ван Блеекер Бриджеру. — Шен иФельдер останутся на борту.
— А я? — механик мог быть сорокалетним человеком в промасленном комбинезоне, но он весьма ловко заряжал
Лоренс и Ван Блеекер одновременно потянулись за картой. Но капитан взял её первым. А Бриджер стволом пистолета подчёркивал свои слова.
— Смотрите, вы сойдёте на берег вот здесь. Допустим, я возьму Канака, Рыжего и Верти и перевезу вас. А потом мы потихоньку погребём недалеко от берега. И когда вы пойдёте по открытой долине, мы сможем видеть вас…
Ван Блеекер сверился с картой.
— Хорошая мысль. Как вы думаете? — спросил он остальных.
Сэм пожал плечами, остальные кивнули, их это не очень заинтересовало. Кейн решил, что Бриджер тоже хочет поучаствовать в приключении, тем более, что пробираться по пересечённой местности ему не придётся. Но если механика это сделает счастливым…
Поэтому шлюпка, доставившая их на рассвете на берег, была переполнена. Они уже довольно далеко отплыли от «Самбы», когда Кейн почувствовал мягкое пушистое прикосновение к руке. На фоне воды торчала круглая головка с торчащими ушами. По какой–то причине, ведомой только ей одной, к экспедиции решила присоединиться корабельная кошка. И когда шлюпка подошла к берегу, кошка перемахнула на него одним прыжком, которому могли бы позавидовать остальные пассажиры, перебиравшиеся вброд. И тут же исчезла в густой траве, так что никто, кроме Кейна, её не увидел.
Бриджер и его люди отвели шлюпку от берега, а маленькая группа разведчиков собралась в путь. Почти инстинктивно они растянулись широким веером, так что одного от другого отделяло немалое расстояние.
Пересечь открытую долину оказалось не так легко, как это выглядело с вершины горы. Прежде всего, она сплошь заросла жёсткой травой, высотой по икры, колен и и даже по пояс. Края этой травы резали, как нож. Вскоре у всех на руках и ногах появились царапины.
Помимо прочего, травяной мир кишмя кишел всевозможной мелкой живностью, из–под ног с, писком разбегались какие–то зверьки, тучи насекомых жалили и кусали всех подряд. Когда рассвело, группа с «Самбы» укрылась под деревьями, которые росли вдоль хребта на востоке. И тут на них набросились мухи, кусавшиеся не хуже ос.
— Страна аноа, — заметил Ван Блеекер. — Чёрные обезьяньи тоже любят такие места. Но остров слишком мал для аноа.
— Вы ошибаетесь, капитан! — Лоренс стволом ружья раздвинул траву. — Посмотрите–ка.
Все сразу же увидели кости, чистые и белые, отполированные клювами стервятников и поколениями насекомых. Молодой голландец подобрал рогатый череп.
— Аноа, — согласился капитан.
Но Кейна больше заинтересовала дыра в черепе. Лоренс легко просунул в неё палец.
— Ружьё, — заметил он. — Рана недавняя. Кто–то охотился ради мяса, разделывали тушу прямо здесь.
— Как давно? — спросил американец.
— В таком
Фортнайт покинул их и углубился в кусты, как собака, вынюхивающая след. Ван Блеекер окликнул его.
— Что–нибудь видно?
Рослый самоанец покачал головой.
— Нет, капитан. Но лучше идти осторожнее. Поискать след?
Первым ответил Кейн.
— Послушайте, если это охотничья территория, следов здесь будет мало. Как вы сказали, капитан, остров мал, много дичи на нём быть не может. Предположим, обитатели пещер это поняли. Разве они не сведут охоту к минимуму? А это означает, что они будут в основном держаться той стороны ручья. Думаю, мы не найдём тропы, пока не переберёмся на тот берег.
Догадка Кейна полностью подтвердилась, потому что после находки черепа аноа им не встретилось больше никаких следов. Миновав рощу, они снова углубились в заросли высокой травы и, даже не добравшись до ручья, увидели группу странных деревьев, чьи ярко–зелёные стволы уходили высоко в небо; под кольцом листвы на высоте почти в пятьдесят футов висели толстые коричнево–зелёные стручки.
— Капок! — Ван Блеекер обошёл самое большое дерево; закинув голову, он пытался сосчитать стручки. — Вот это настоящее доказательство культурного земледелия. На таком далёком севере эти деревья сами не растут. Их тут посадили…
Но у остальных капок не вызвал такого интереса. Сэм, Кейн и Фортнайт двинулись к ручью, а Лоренс нетёрпеливо ожидал, пока капитан не пойдёт за всеми.
— Мне тут пришло в голову, — Сэм лежал на животе за кустом и всматривался в быстрое течение воды, — что нам стоило бы избегать троп. Помнишь Бирму?
Кейн прикусил нижнюю губу.
— Думаешь, такое можно забыть? Но подобные ловушки на тропах — привычка бирманских бандитов. Местные туземцы могут их и не знать…
— Заострённый бамбук найти везде нетрудно. Ну, буду лучше смотреть, куда ставлю ногу. И передай это предупреждение по цепочке. Как, попробуем перебраться?
Один человек остался на берегу, карауля, а Сэм и Фортнайт решали, кому переходить первым. Самоанец выиграл, тут же погрузился в воду и вскоре без лишней суеты и потери времени выбрался на противоположный берег. Один за другим в долину пещер переправились и все остальные.
И сразу увидели тропу, широкую и хорошо утоптанную. Люди, которые вытоптали эту тропу, ничего не опасались. Но приплывшие на «Самбе» по ней не пошли. Оба американца вовсю вспоминали неприятные сюрпризы которые поджидали на таких тропках в Бирме неосторожных пешеходов, да и Ван Блеекер хорошо знал, какие ловушки могут встретиться на дорогах охотников с островов. Поэтому разведчики предпочли держаться кустарника.
А это означало снова пускать в ход боло. Кейн заметил про себя, что если их до сих пор не заметили, жители пещер должны быть слепыми, глухими и немыми. И ещё немного шума им уже не повредит.
Вслед за Фортнайтом цепочка двинулась в сторону утёсов. Но неожиданно самоанец остановился и указал на поляну.
Тёмную почву прочертили ровные ряды посадок, и очищенная от сорняков земля свидетельствовала, что за растениями хорошо ухаживают. Ван Блеекер хриплым шёпотом определил находку: