Меч обоюдоострый

Архиепископ Никон

Но что же делать? — что делать? — вот вопрос, неотступно терзающий душу.

Что делать? — Очнуться, проснуться надо. Осознать всю опасность надо. Оглянуться вокруг надо: не заразила ли эта нравственная чума кого из близких наших? Заглянуть в свое сердце надо: чем оно живет, ради чего и для кого оно бьется? К совести своей прислушаться надо. Она подскажет, Ангел Божий, хранитель наш, чрез совесть нашу заговорит с нами о том, что надо делать. Он скажет нам, что прежде всего — надо принести Богу искреннее, слезное всенародное покаяние. Оно, это покаяние очистит нас, обновит наше сердце, нашего внутреннего человека. Оно положит начало благое новой, быть может, еще нам неведомой, или давно нами забытой духовной жизни по заповедям Божиим. Оно сделает нас мужественными, бодрыми среди великих испытаний, оно сделает нас способными положить с радостью души свои за братии своих, если это будет Богом суждено. Это — в самих себе. А затем — около нас. Молитвою за несчастных,

одержимых духом смуты, гордыни и противления, да вразумит их Господь ими же весть путями, — словами любви и братского увещания к ним попытаемся, приложим все усилия вразумить их, на путь истины обратить. Это — святое христианское дело. Обративый грешника от заблуждения пути его, говорит Слово Божие, спасет душу от смерти и покрыет множество грехов, — и его, и своих. — А затем — каждый из нас есть сын родной земли, верный подданный своего Царя. Может ли сын быть равнодушным к стонам своей страдалицы-матери? А ведь она, наша родная, некогда святая, а ныне столь пред Богом согрешившая, она стонет, измученная, терзаемая своими же детьми — нашими несчастными братьями. Что сделал бы ты, любящий сын, если бы твой любящий брат стал бить, мучить вашу общую мать, издеваться над нею, позорить ее? О, конечно, самая природа возопила бы в тебе словами заповеди Божией: что, люби, береги свою мать, защити ее от безумца-брата, лиши его возможности вредить ей! — Если бы твой, лишенный ума, потерявший совесть, брат стал издеваться, как Хам, над отцом вашим, ужели ты стал бы равнодушно смотреть на эти издевательства? Ужели ты не заставил бы молчать этого брата-безумца? — Но вот, смотри: твою дорогую мать, родную твою Русь ее несчастные безумцы-дети терзают, собираются на части разорвать, хотят отнять у нее заветную святыню — Веру Православную, в грязь топчут впрочем она доселе жила, крепла, красовалась... Твоего Батюшку-Царя поносят, рвут Его изображения, хулят Его царские повеления, издеваются над Ним: может ли твое сердце быть спокойным при этом, Русский человек? Не горько ли тебе, не больно ли все это переносить? Не кипит ли ревностью твое сердце, не потрясается ли он от негодования, справедливого негодования все твое существо? Что же тебе делать?..

Опять спроси у своей совести. Она напомнит тебе верноподданическую твою присягу. Она скажет тебе: будь любящим сыном родной земли, будь беззаветно преданным слугою своего Царя. Исполняй то, чего от тебя потребуют слуги Царевы, что скажут тебе пастыри Церкви. Будь готов умереть за Царя и за Русь. Вспомни как предки твои бестрепетно за Него умирали. Вспомни, как простой посадский человек, по-нынешнему мещанин, Козьма Минин Сухорук поднял Нижний, а за ним и всю Русь на защиту Родной Земли. Посмотри, как он, на своем памятнике, благородно энергически показывает на родной, заветный, столь священный для русского сердца Кремль болящему князю Димитрию Михайловичу Пожарскому. Вспомни, как вечнопамятный костромич крестьянин Иван Сусанин с радостью и мужеством положил душу свою за Царя, в куски изрубленный врагами-поляками. Не всем судил Бог быть такими героями, но всем заповедал: чти отца твоего и матерь твою. Царя чтите, братство-народ возлюбите! Сам Христос Спаситель подал нам трогательный пример человеческой любви к Своему родному городу, родному народу. Вспомните, как Он плакал — рыдал, смотря на Иерусалим и предсказывая его гибель в те торжественные минуты, когда народ Иерусалимский кричал Ему громкое Осанна. Нам ли не любить земли отцов своих? Ведь, она вся русскою кровью полита, ею спаяна; ведь и сами мы, костьми нашими, в ней же ляжем, смешав прах свой с прахом предков наших...

Братья возлюбленные! Чада Русской земли! В те дни, когда мы вспоминаем, как Матерь Божия, по молитвам предков наших, спасла землю Русскую в тяжкую годину междуцарствия, как освободила Она нашу первопрестольную Москву, Своею иконою Казанскою от нашествия поляков и литовцев — сегодня прольем пред Нею и Ее Божественным Сыном пламенные мольбы о спасении родной земли нашей от крамольников. Поплачем пред Нею о грехах наших. Помолимся Ей о несчастных братьях наших, смутою увлеченных на погибельный путь...

Владычице, помози, на ны милосердовавши! Потщися, погибаем от множества прегрешений! Не отврати Твоя рабы тщи, Тя бо едину надежду имамы...

Вот моя проповедь 16-го октября, столь ненавистная жидам. Я спрашиваю православных русских людей: что в ней погромного? Что — такого, чтобы применять ко мне слова Спасителя, сказанные сынам громовым: не вести, коего духа ести вы? А иудейско-раскольничья газета именно это делает. По-видимому, она хочет представить дело в искаженном виде, приписывая мне, как это делает и кн. Мещерский, то, что сделано государственною властью: удаление с Афона еретичествующих. Газетам такого направления нет дела до уставов монашеских, устав св. Горы не допускает пребывания на ней еретиков, а потому протат, или кинот, святогорский решительно заявили, что они еретиков на св. Горе не потерпят и если русская власть сего не сделает, то сами изгонят еретичествующих. Газетный лицемер уверяет, что простой народ

будет считать изгнанников мучениками и сожалеет, что зараза «не локализована» на Афоне. Как видите, это немыслимо даже по уставу св. Горы, не говоря уже о прочем. Да и то сказать: видно иудеям не по душе такое вмешательство гражданской власти в это дело, ибо оно разрушило их планы — создать гнездо смуты на св. Горе под видом, как выражается г. «бакалавр», «вещей самых невинных». Придется искать другого места для такого «почтенного» дела, как разрушение Церкви и Русского государства...

Яд гордыни

Тяжелую годину переживает наша святая матерь — Церковь Божия — в наши дни. С одной стороны, все силы ада ополчились на нее, как будто на наших глазах сбывается пророческое слово Апокалипсиса, что «сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли» (Ап. 20, 7): отец лжи сеет ложь полною рукою и отравляет ею все человечество, и никому из тех, кто Богом поставлен изгонять сего сеятеля с нивы Божией, будто и дела нет, и бессильно раздается слабый голос стражей дома Божия — пастырей Церкви, взывающих ко власть имущим: помогите, сдержите слуг сатаны, гибнут души, гибнет народ, государство, плачет Церковь Божия, лишаемая чад своих, яко Рахиль, и несть ей утешающего!..

С другой стороны, как будто просыпается дремлющая совесть человеческая, как будто она предчувствует грядущую, может быть, всемирную беду, и мечется грешная душа, истомленная гладом духовным, измученная рабством страстям, искалеченная современными масонскими софизмами...

И плачет Церковь, невеста Христова, взывая к Жениху своему небесному о помощи...

Видят это и враги Церкви, видят, притворяются скорбящими о положении Церкви, а на деле злорадствуют, отмечая, что Св. Синоду «в редком заседании не приходится обсуждать вопросы о ересях, старых и вновь возникающих, о распространении сектантства, о каких-то загадочных, часто невежественных проповедниках, привлекающих к себе тысячи православных», видимо с особенным удовольствием заносят на столбцы своих газет, что «в неизведанных глубинах народной души народилось неизбывное (!?) стремление к правде, (что тут разумеется? Народ стремится к спасению души, хотя и попадает на ложные пути), неудовлетворенное правдою синодской». Как не радоваться врагам Церкви, когда открывается возможность половить рыбку в мутной воде?..

Над нами, не только пастырями, но и пасомыми, сбывается слово притчи Христовой: спящим же человеком, прииде враг, всея плевелы посреде пшеницы и отъиде (Мф. 13, 24).

Господь вверил нам, пастырям, ниву сердец человеческих, плохо мы охраняли эту ниву, и заросла она всяким былием и плевелами грехолюбия нашего, и не узнаешь в иной душе ни образа, ни подобия Божия...

Грех бо вами да не обладает, предостерегает св. Апостол Павел. А теперь именно грех, грех во всех его видах, возобладал над людьми; и из всех его видов ныне царит самый опасный, самый гибельный — гордыня.

Известно, что Апостол любви, св. Иоанн Богослов, перечисляет три главных вида греха, произрастающих из одного корня — самости или, говоря по ученому, эгоизма: похоть плоти, похоть очес и гордость житейская. И всеми тремя видами сего горького древа отравляет нас исконный человекоубийца: ведь и праматерь нашу он тем же искушал: и виде жена, яко добро древо в снеде — вот похоть плоти; и яко угодно очима видети — вот похоть очес; и красно есть, еже разу мети — вот и гордость житейская (Быт. 3, 6). Но в истории человечества замечается некоторая постепенность в этих искушениях: сатана как будто не хочет пускать в ход весь арсенал своих искушений сразу.

Первый мир погиб от похоти плоти: не имать Дух Мой пребывати в человецех сих в век, зане суть плоть, — так засвидетельствовал Сам Бог, Судия Правосудный, о допотопном мире (Быт. 6, 3). И смыто с лица земли водами всемирного потопа скотоподобное человечество.

Второй мир — человечество пред явлением в мир Искупителя мира — едва не погиб от той же скотской похоти плоти, но уже в союзе с другою — похотью очес: весь мир захватил в свои цепкие руки железный Рим, и погрузились люди в служение сим похотям безоглядно, и озверели, и искали лишь «хлеба и зрелищ», и лилась на этих зрелищах неповинная кровь человеческая для удовлетворения зверским инстинктам озверевшей, пресыщенной удовольствиями толпы.

Явился Христос и — мир преобразился. Он положил закваску, и закваска эта сделала свое дело. Люди стали неузнаваемы. Не все, конечно, но те, кто сердцем воспринял эту закваску, кто духом смирился, сердцем прильнул к источнику приснотекущему благодатной жизни, те обновились: и пустыни Египта, Сирии, Палестины заблагоухали ароматом равноангельной жизни...

Прошли века над землею. Зорко следил сатана за ростом Церкви Христовой. Он видел успех ее возрастания среди народов земных. Он изобретал все средства к ее разрушению. Гонения от иудеев и язычников, ереси и расколы — все пустил в ход, чтоб разрушить дело Божие на земле. Но Церковь и посреде терний процветала яко благоухающий крин: слово Христово — врата адова не одолеют ея — сбывалось над нею во всей силе..