Меч равновесия. Книга вторая

Кураленя Константин

– Отоспимся, – пробурчал Павел. – Ты огневой запас проверил?

– Всё в порядке. Артиллеристы полны желания в деле испробовать огненный бой. А то всё камни да камни.

– Испробуют. И не дай Бог хоть одно орудие подведёт. Шкуру спущу!

– Они про то ведают.

– Основная надежда на них, – и, уловив ухмылку на лице Грута, добавил, – и на нас тоже.

К ним подъехал со своими темниками хан Аспарух.

– Мои готовы.

– Ну что, товарищи вожди и военачальники, – Павел вскочил на коня. – Поехали!

В походе

отрядом командовал Аспарух. Павел и его верный конунг Грут спали в обозе богатырским сном.

Похоже, Неждана Груту до самого утра всякие эротические истории рассказывала.

Проснулись они от резкой остановки. День клонился к закату. От солнца остался краешек, золотивший макушки деревьев и слепивший глаза, словно хотел напомнить – «Не забудьте, завтра снова вернусь». Павел, прикрываясь ладонью от яркого света, огляделся.

Вокруг царила деловая суета: кто поил коней, кто варил ужин, кто готовился к ночлегу.

Посмотрев друг на друга, друзья, не сговариваясь, вскочили на коней и поспешили разыскивать хана.

Аспарух со свитой находился у небольшой рощицы.

– Ну, разведка, где хазары? – поинтересовался Павел.

– Их стоянка у Борисфена. Охрана – разъездами до сотни человек. Расстояние – полдня пути. Днём незаметно не подойти. Но самое главное, что они не просто так стоят, они накапливают силы. К ним ежечасно стекаются разрозненные отряды и сотни воинов.

– Значит, по численности они нас превосходят?

– Примерно втрое.

– У кого какие мысли, господа военный совет?

По интонации голоса Павла Грут понял – у короля уже есть план.

– Пришёл. Увидел. Победил. Так кажется, говорил наш коллега Сашка Македонский. Мы два главных дела уже сделали, остаётся пустяк.

Все, кроме Грута и людей капитана, посмотрели на Павла как на больного.

– Отставить ночлег. А то нас хазары точно обнаружат. Я не говорю, что они нас победят. Но прольётся гораздо больше крови.

– Объясни, король, что ты задумал? Не надо держать нас в неведении, – попросил Аспарух.

– Охотно. Понимаете, сейчас на берегу Днепра, тьфу ты – Борисфена, в войлочных юртах расположатся на ночь сорок пять тысяч воинов, надеясь, что охрана их не подведёт. А мы – делаем ночной марш-бросок и в темпе вальса выдвигаемся на исходный рубеж.

Никто ничего не понял, но слушали его внимательно.

– Вы спросите: «А как же их подвижные дозоры?» Отвечаю: «А чем наши диверсанты хуже?» Впереди пойдут самые опытные и умелые. Встреченные дозоры вырезать подчистую. Не думаю, что их будет много. Возможно, мы их даже не встретим. Основная охрана расположена близ лагеря. Это вы знаете не хуже меня.

– Ты предлагаешь ночной бой? – спросил Саттабай. – Кони не люди. Будет паника.

– Да, бой будет ночным, но не конным.

И Павел до конца изложил свой план. Болгары начали было спорить, но Аспарух поднял руку. Все затихли.

– Мы уже видели, как странно воюет король Само. Поэтому я вверяю ему судьбу битвы

и свою жизнь. Кто-то хочет отказаться? – обратился он к своим темникам.

Желающих не нашлось. И тысячи двинулись в ночь.

Воевать ночью степняк не приучен. Ночью он может совершить лихой воровской набег, и, прихватив что плохо лежит, лихо скрыться в ночи. Полномасштабные военные действия – это что-то новенькое для него.

Через четыре часа, не встретив ни одного разъезда, союзники в полной темноте вышли на исходные позиции.

Луна лишь изредка выглядывала из-за туч, чтобы поинтересоваться, чем это таким заняты копошащиеся внизу люди?

На расстоянии двух стрелищ от хазарского лагеря Павел выстроил все двадцать огнемётных орудий в одну линию. На их охрану, кроме обслуги, была оставлена его личная гвардия и две тысячи воинов. Командование артиллерией капитан взял на себя. Аспарух, Грут и Сатта- бай, разделившись на три отряда, обложили становище с трёх сторон. Хазары оказались прижатыми к Днепру.

– В бой не суйтесь. Рубите и поражайте стрелами тех, кто сам на вас набежит. Сейчас вы узнаете, что такое напалм и почему его ООН запретил, – закончил вполголоса Павел свои напутствия, провожая уходящих в ночь.

Его воины соорудили прикрытие от огня. «Обнаружить себя раньше времени – потерять победу». Эти слова короля они помнили прекрасно.

– Ну, с Богом, – украдкой перекрестился некрещёный король. И над притихшими расчётами разнеслось. – Огонь!

Так началась эра огненного боя. Правда, византийцы пальму первенства приписывают себе. Что это, мол, они изобрели и впервые применили «греческий огонь». Но, в науке истории много казусов, и Павел не был в претензиях. Он и так в средних веках накуролесил. Историки до сих пор не могут свести концы с концами.

В лагере хазар творилось невообразимое. Все двадцать ёмкостей с горючим составом долетели до места назначения. Ещё бы! Ведь били, практически, прямой наводкой. Лопались бочки с оглушительным треском, разбрызгивая вокруг себя огненную смерть. Не страх, а дикий ужас охватил спавший лагерь.

Между тем на лагерь обрушилась вторая, а затем и третья партия огненной смерти. Горело всё: люди, животные, жилища, земля под ногами, вода в Днепре. Вырывающиеся из круга огня горящие фигуры падали, сражённые стрелами ангелов мщения. Да, месть была жестокой. Но это была война. Кто кого.

«А бросать в жертвенные костры живых людей, это гуманно? – пытался оправдать себя Павел. – Но ведь это их мир. И они сами решают, как им жить и как умирать». «Ещё бы атомную бомбу притащил», – упрекнул его внутренний голос.

Воины Павла воспринимали происходящее с детской радостью и суеверным страхом. Они стали обладателями Перуновых молний. Трепещите враги!

Разыгрался ветерок и до Павла стал доноситься тошнотворный запах. Этот запах он помнил. Ему приходилось выносить обгоревших пацанов из чадящих бэтээров на той, на другой войне.