Меч Шаннары
Шрифт:
Он мрачно усмехнулся и молча вышел прочь из наблюдательной башни. Дарин задумчиво глядел ему вслед, недоумевая, что за странный рок определил им столь несправедливый конец. Балинор был самым замечательным из всех людей, каких он только встречал за свою жизнь. Однако он потерял все — свою семью, свой дом, свой город, а теперь стечение судеб отнимало у него и жизнь. Что же это за мир, где возможна такая жестокая несправедливость, где добродетельные люди лишаются всего, а бездушные создания, полные злобы и ненависти, беспечно и славно доживают до спокойной старости? Раньше он был неколебимо уверен в том, что они победят, что найдется какой-нибудь способ уничтожить зловещего Повелителя Колдунов и спасти Четыре Земли. Но мечты развеялись.
Дарин
Ярость битвы за Внешнюю Стену была невообразима. Несмотря на смертоносный град стрел, которыми осыпали воинов Граничного Легиона карлики-лучники, выстроенные рядами под утесом, доблестным защитникам города удалось сразить часть троллей, сокрушавших расшатанные ворота ударами огромного тарана. На укрепления над самыми воротами подняли оставшиеся котлы с маслом и опрокинули на вражеский таран и раскачивавших его троллей. Со стен полетели факелы, и тут же огромный участок земли утонул в море пламени и клубящемся черном дыму. Металл дымил и плавился в этом пекле, и в считанные минуты тролли были сожжены заживо — их доспехи стали раскаленной ловушкой, из которой не было выхода. Но брешь вскоре заполнили новые вражеские солдаты, и могучий таран продолжил с грохотом наносить по городским воротам сокрушительные удары, которые погнули и начали переламывать железный брус и бревна, удерживающие высокие створки ворот.
Серое небо почернело от маслянистого дыма, поднимающегося над охваченными огнем равнинами и застилающего городские стены и их защитников плотной удушливой пеленой. Запах горелого мяса душил солдат Легиона и забивал им легкие; у подножия Внешней Стены грудами лежали черные, обуглившиеся тела троллей. Двое противников отчаянно пытались взять верх друг над другом, но ни один не мог добиться превосходства. Какое-то время казалось, что до конца дня ни одной из армий так и не удастся взять верх.
Но затем огромный брус с треском лопнул и распался надвое, упертые в землю бревна выгнулись и раскололись, и чудовищный таран пробил брешь в воротах Тирсиса. Северяне потоком хлынули в образовавшийся проем, и их моментально скосили лучники Легиона, стоявшие на вершине Внутренней Стены. Выстроенная неполным квадратом, открытым со стороны ворот во Внешней Стене, путь врагу преградила фаланга Легиона, ощетинившаяся копьями поверх сомкнутых щитов. Таран качнулся вперед, ворота подались еще немного, и тогда в брешь устремились передние ряды северной армии, бросаясь на копья легионеров. Те чуть отшатнулись, но выстояли, отбросив нападающих назад, и те начали топтаться на месте и были уничтожены стрелами, летящими со стен как сверху, так и сзади. Вскоре участок земли рядом с воротами покрылся горами мертвых и корчащихся в агонии тел, на время заваливших брешь в воротах, и огромной армии вторжения больше не удавалось продвинуться ни на шаг.
Дарин стоял на Внешней Стене рядом с наблюдательной башней, следя оттуда за тем, как атака северян разбивается о фалангу Легиона. Узнав, что его брат отправился вместе с Янусом Сенпре во дворец, он неохотно принял решение оставаться здесь, рядом с Балинором, пока это еще возможно. Теперь враг пытался вернуть себе утерянное преимущество; матурены посылали к пролому в воротах осажденного города огромные отряды троллей. Объединившись в решительном усилии раз и навсегда сокрушить южан, армия Севера бросила вперед самые мощные свои силы. Со всех сторон на Внешнюю Стену обрушилась новая волна нападающих, орды карликов и мелких троллей взбирались на стены по лестницам и веревкам с крючьями. Поредевшие ряды легионеров, остающихся на укреплениях, отчаянно сражались, чтобы не дать врагу прорваться, но их люди умирали, а воинство Севера казалось бесчисленным. Началась
Затем в сгущающемся мраке неба, к северу от осажденного города, появились и зловеще закружили две крылатые тени, и Дарин ощутил, как кровь его стынет в жилах. Носители Черепа! Неужели они так уверены в победе, что осмеливаются показываться и при свете дня? Сердце эльфа упало. Он сделал здесь все, что мог; настало время присоединиться к брату. Какая судьба ни ожидала бы их, они по крайней мере встретят ее вместе.
Он повернулся и проворно двигался, пригнувшись, вдоль стены, пока не поравнялся с левым флангом фаланги Легиона. Отсюда вниз, к казармам, стоящим между двумя городскими стенами, в нескольких сотнях футов за задними рядами легионеров, вела крутая лестница. Глотки сражающихся на стенах исторгали оглушительный рев. Спускаясь со стены, Дарин заметил высокие, закованные в броню фигуры скальных троллей, проламывающихся в брешь в воротах Внешней Стены. Он невольно замер, чувствуя, что в ближайшие минуты может решиться судьба Граничного Легиона.
Фаланга сомкнулась плотнее и двинулась в атаку на массивных троллей, сплотивших свои ряды и медленно приближающихся к середине линии обороны, где командовал Балинор. Воинов разделяло всего десять футов, когда, ко всеобщему изумлению, отряд троллей резко развернулся влево и стремительно бросился в атаку на фланг Легиона. Полки с грохотом столкнулись, со страшным железным звоном копья ударили в щиты, а булавы обрушились на латы. Мгновение фаланга Легиона стояла неколебимо, и первые ряды громадных троллей пали, а остальные были отброшены назад. Но затем северяне, пользуясь своей превосходящей силой и весом, начали оттеснять воинов Граничного Легиона, и наконец правый край фаланги распался.
В брешь тут же бросилась властная фигура Гиннисона; он сражался в первых рядах, и его рыжие волосы развевались по ветру. Шаг за шагом, троллей вновь начали оттеснять назад, справа воинам помогал Балинор, а сзади Мессалайн. То была самая жестокая рукопашная схватка, какую только видел Дарин во всей этой ужасной войне. В ужасе наблюдал он, как огромные скальные тролли постепенно сдерживают натиск бойцов Граничного Легиона и вновь продвигаются вперед. В следующий миг в фаланге возникла огромная брешь, и Гиннисон пропал из вида, захлестнутый волной громадных северян, рвущихся к казармам и Внутренней Стене.
Дарин оказался прямо на их пути. У него было еще время, чтобы укрыться за стенами, но эльф уже опустился на колено, натягивая ясеневый лук. Первый тролль рухнул в пятидесяти шагах от него, второй
— на десять шагов ближе, третий — в двадцати пяти. В атаку бросились легионеры, защищавшие стену; лучники с высоты Внутренней Стены отчаянно пытались остановить троллей. Вокруг эльфа воцарился хаос — тролли и легионеры бежали на него с разных сторон, сталкиваясь в яростном рукопашном бою. Массивные северяне продолжали наступать, и Дарин выпустил в их гущу все оставшиеся стрелы.
Затем он отбросил лук и впервые подумал о бегстве. Но времени уже не было, и он едва успел подхватить валяющийся на земле меч, как волна бойцов обрушилась на него. Он бешено отбивался, стараясь удержаться на ногах, его оттесняли к стене казармы. Прямо над ним навис огромный скальный тролль, черная башня дубленой шкуры и доспехов, и эльф отчаянно метнулся в сторону, избегая удара громадной булавы. В его левом плече вспыхнула слепящая боль, за ней последовало странное онемение. Он изо всех сил старался устоять на ногах, преодолеть новый поток боли, захлестнувший его хрупкое тело. Но он уже падал. Уткнувшись лицом в землю, он дышал слабо и тяжело. На него навалилась невыносимая тяжесть, и он почувствовал, что основная масса бойцов удаляется от него. Он попытался взглянуть на них, но это потребовало слишком больших усилий, и он беззвучно провалился в темноту, в которую чудовищными вспышками еще прорывалась боль.