Меч света

Карачевский Олег Андреевич

Алиры захлопали.

– Фортуна Аль Ём, ЭнСорн!
– сказал Перчатка.

Я кивнул.

– Фортуна Аль Ём, Форлан, - был мой ответ ему.

Он попросил лютню и сыграл длинную песню про дотемрянские времена. Затем лютня пошла по рукам. Каждый играл и пел что-то особенно собой любимое. Так было до тех пор, пока Пятка с Хярлой не запели песню про подвиги Алистара Старшего...

Тарфельд тут же приказал прекратить и вернуть мне инструмент. А то кто-то его сломает.

Сумерки сгущались, наступила почти ночь. И... вернулись наши дровосеки.

– О боги! Зачем столько дров! Мы уже юшку успели сварить, пока вы бродили!
– вскричал Тарфельд. И его снова настиг форамист.

В итоге был устроен так званый.... кхм.... у нас во Вавилоне такой костёр называют - пионерским.

Это когда складывают все припасенные дрова в одну кучу выше человеческого роста. И разом поджигают. У нас так любят делать в детских лагерях, в которых.... Нет! НЕ-Е-Е-ЕТТТ!!! Нет! Нет! И ещё раз нет! Не сжигают там детей! Лагерем конечно хорошее место не назовут. Я там ни разу не был. Ну... кроме того случая, как уезжал от .... нет просто уезжал на Море. Костра там не видел. Но - наслышан. У нас это в заключительный день было любимое развлечение для детей. Мол пусть посмотрят на Истинный Огонь! Так! Нет! Не в устрашение! Мы всегда на такое пламя как на праздник ходили! Так! Читатели! Хватит Своих глупых сказок про страшный и ужасный Вавилон! Не сжигают у нас давно детей! Сейчас по крайней мере! И не едят тоже! И не поджаривают на огне! Даже самых непослушных! Про древность утверждать не буду.... но... СЕЙЧАС У НАС - РАЙ!!!! Да! И точка! Хватит! В те самые лагеря родители только самых послушных детей отправляют! Так! У нас не сжигают детей! Ни послушных, ни не послушных! Так! Хватит! Прекратили!

Хух... Читатель... я могу уже продолжать?

Короче мы разожгли очень большой костёр. Чисто порадоваться, так как завтра мы пойдём на вражескую территорию и такой роскоши себе не позволим. Хотя что-то мне подсказывало, что такой костёр будет видно до самого Риндола. Но Тарф меня успокоил. Мол... тут деревья слишком высокие. Видно не будет.

И всё же пламя поднялось чуть ли не до небес. Мне так показалось. Хотя то может было и левым взглядом. И мне так хотелось видеть. Но то, что оно было очень большим - это Да! Именно! Я даже голову задрал так, что даже шея заболела.

Мы собрались все отмеченные Истинным Огнём. Дюжина Сыновей Пламени. Братья Крови....

– Настало время для ещё одной песни!
– я достал лютню, когда пламя понемногу сгасало.

Мы все были отмечены Огнём. И наш Дух восходил вверх вместе с уходящим в высь Пламенем. Это было необычайное состояние! Мы как завороженные смотрели на огонь, на пламя... и входили с ним в Резонанс.

Тинь... Тинь... Трамм... Всё отболит, и мудрый говорит, Каждый костёр... когда-то догорит, Ветер золу... развеет без следа. Но до тех пор, пока огонь горит, Каждый его... по своему хранит. Если беда... и если - холода! Раз ночь длинна, жгут едва-едва, И берегут.. силы и дрова. Зря не шумят.. и не портят лес. Но если так, найдётся вдруг чудак! Этот чудак... всё сделает не так! И его костёр... взовьётся до небес... Ты, Ты, Ты... да... да... да... Ещё не всё дорешено! Ещё не всё разрешено! Ещё не Все... погасли краски дня! Ещё не жаль Огня... И

бог хранит меня... Тот был умней, что свой огонь сберёг! Он обогреть... других уже не мог! Но без потерь... дожил до тёплых дней... А ты был не прав! Ты всё спалил за час! И через час... большой Огонь угас! Но в этот час.... Стало Всем Светлей! Там! Пам-парам пам пам!

Алиры не мигая глядели в огонь. Тарфельд плакал...

– АнСар! Где ты был в Час Тьмы!

Эльф высморкался.

– Братья не застали этого. Им повезло. Почему твои песни всегда звучат так поздно!

Я рассмеялся.

– А это не мои песни, - сказал я.
– Эту самую - поёт в моём Мире, который все зовут почему-то не иначе как Пеклом.... её поёт Бард по имени Храбромир Макаревич.

Потом все быстро уснули. Тирлана оставили в дозоре. Каждый припас с собой спальный мешок, чтобы быстро сложить его и ринуться в путь с первыми лучами солнца... тьфу! Ярла!

Тарфельд долго не мог заснуть и ворочался. Чем мешал спать мне.

– На тебя так моя песня повлияла?
– шепнул я.

Он вздохнул.

– Нет. Просто воспоминания.

Ещё один вздох. И ещё...

– Воспоминания - не самые приятные.

– Про Тьму?

– Нет. Во Тьме - ничего страшного. Мы тогда основательно топливом припаслись и не мёрзли...

– И?

– Горсорн!

– Скажи мне, тебе легче станет.

– Нет! Это уже моя тайна!

Мы ещё какое-то время сидели молча вслушиваясь в сопение отряда.

Наконец... он не выдержал.

– Это была одна из моих самых глупых шуток. Тарфельд после неё даже прятать меня отказался.

Пауза. Я не решился перебивать его.

Он собрался с духом.

– К нам приходило много смертных. И мы их всех не подпускали к своим жилищам, оставляя замеррзать на моррозе. Ибо берегли собственные дрровва.

Он поёжился. Хотя ночь стояла пасмурная и тёплая.

– Корроче, я собррал все пррипассы, чтто мы на деннь заготовили. И собррал смерртных, котторрые к нам прришшли. Р-р-распалилл вот такой же костёрр, как сейчас-с... Мелкий я тогда был. Что с меня было взять.

– Ты сделал доброе дело. В чём же ты себя...

– Ты не понял.

Он плотнее закутался.

– Они так и остались возле тех углей. И.... В общем... Хярла! Горсангорсаралир!

Затем он прошептал. Хрипло, будто был простужен.

– Мы их там же вскоре и нашли. Они были словно статуи.

Он склонил голову.

– И все радовались.

Тарфельд резко подскочил и пошёл сменять Тирлана на посту. Тирлан улёгся в его спальный мешок.

– О как тут жарко! Ничего себе нагрел!

Он в блаженстве свернулся калачиком.

– Ты слышал...
– начал я.

Алир закачал головой.

– Я пропускаю мимо ушей такие разговоры. У нашего Алистара - больше всех скелетов в шкафу припрятано. И мне про них знать совершенно не хочется.

Эльф мигом захрапел.

Я же уставился в тёмный силуэт Тарфельда. Даже на расстоянии я ощущал, как он дрожит от холода. Но он не подавал виду.

В тот момент мне вспомнился Микула. И его слова.... Его... Жар... Мёрзнет... А твоё Пламя - Затухает... Что же к чертям может замораживать Огонь у истинного Пламени! Неужели...

Да, у Тарфельда не было надежды, что этот Мир - изменится к лучшему. Именно от того он не бежал свергать отца, не помогал Риндолу. И держал в цепях собственных Жрецов. И....

Я подсел рядом.

– Я не хочу сейчас никаких разговоров. Отстань.

– Ты не понял.

– Прекрати.

– Можешь ничего не говорить. Я всё и так.... Вижу...

Он засмеялся. Только смех был.. какой-то... надрывный... будто он смеялся из последних сил.

– Не обращай внимания. Папаша повёл меня к Алистару как раз после спадания Тьмы. Вокруг была Весна. Все радовались... А я... я...