Меч света
Шрифт:
– Можно мне?
– протянул руку Энорус. Я аккуратно передал ему инструмент. Его пальцы правильно легли гриф. Он чуть размял ладони. Затем настала моя очередь открыть рот и удивляться! Это был один самых мощных соляков в стиле "Тяжёлого Металла" который мне только приходилось слышать! Даже в моём собственном мире! И оттого, что он был сыгран на обычной лютне, он от того стал не менее драйвовым!
– Круто!
– Нравится? Это мне Дикарь показал. А я на спор с ним выучил!
Молот отдал мне инструмент обратно.
– У меня к тебе только просьба. Никогда где ни попадя не играй музыку своего мира, да и шлягеры других миров тоже. Это как если ты
– Мы имеешь в виду, что роковая музыка будет действовать по типу заклинаний?
– Нет, я имею в виду не Новые Миры Рока, которые были созданы этой мощной музыкой. Я имею в виду, что Магия - это колебания. Причём в любых мирах. А потому не известно, с какой гадостью войдёт в резонанс твоя игра в том или ином мире. И Миры Рока тут не при чём. Дикарь конечно со мной был бы не согласен. Он мне с пеной у рта доказывал, что Ланскрона не могла возникнуть в Пустоте. А потому Миры Рока - самые древние из древнейших, ведь в них силу имеет лишь музыка, которая появилась от резонанса в самой Пустоте. И лишь уже затем жители какого-то из этих Миров придумали свою Ланскрону и стали Богами Всеобщего Мироздания!
– Ты ещё скажи, что он не прав!
– засмеялся я.
Молот ко мне присоединился. Наш смех был на столько заразительным, что, казалось, смеются даже Огонь в костре и Вода в котелке.
– Ладно, как хочешь, - вытер слёзы Энорус.
– Это не имеет отношения к теме нашего разговора. Это примерно как спорить о том, что раньше появилась курица или яйцо.
– Конечно яйцо!
– заявил я.
– Яйцо могла снести и другая птица или даже ящерица. А курицы сами по себе не появляются!
Молот снова прыснул.
– На самом деле, это - извечный спор Религии и Веры, - терпеливо ответил он.
– Если мы говорим, что первой была Курица, то имеем в виду, что Курицу создал Бог. Если же мы говорим, что первым было Яйцо, то это означает, что мы верим в то, что по Воле Случайности из Яйца вылупилась именно Курица, а не другая птица или даже Ящерица. Но тут опять таки вопрос возникает, откуда взялась эта самая Ящерица.
Я тут же хотел ему рассказать про теорию Эволюции, когда всё более сложное появляется из более простого. Но Энорус жестом меня остановил.
– Довольно. А то мы можем до утра проболтать о тайнах Мироздания, но так и не дойти до Сути.
Мой рот захлопнулся на полуслове.
– Давай лучше продолжим о том, что мы начали.
– Да, о колебаниях.
– Уверен, ты в курсе, что такое колебания. Ты не раз смотрел на реку, озеро, или даже море? Отлично. Камнями бросался в детстве? Чтобы круги шли? Так вот, даже у землетрясений такая же природа.
– Да, я знаю. У всего такая природа. Даже звук - вибрация воздуха. Свет - вибрация эфира. У нас даже придумали теорию Гипер-Струн, которая утверждает, что любая материя и масса суть колебание чего-то.
– Отлично. Не сомневаюсь в вашем закрытом мирке смогли углубиться в самую бездну Тайн Мироздания. Теории - это хорошо. Нас же сейчас больше волнует практика. Можешь мне ещё раз дать сей чудный инструмент?
Энорус снова взял в руки лютню и большим пальцем щипнул самую низкую струну.
– Ты говоришь, в твоём мире уже есть Теория Всего. Отлично. Дикарь тоже был ходячей энциклопедией, не смотря на своё прозвище. Значит тебе будет
– он снова дёрнул открытую струну.
Вдохнув свежий ночной воздух я закрыл глаза и последовал совету. Низкий звук лютни обволакивал. Было трудно уловить, откуда он исходит. Мне и раньше не удавалось представить, как выглядит Гипер-Струна, о которой в моём мире утверждали Адепты Теории Всего. Но сейчас это не имело значения. Я - Мелодия! Рядом Энорус, который выглядит, как партия другого инструмента. Перед нами - костёр. Он как скрипка, играющая на высоких тональностях. И все мы, со всем тем, что нас окружает, всем, что находится вокруг, начиная от самой маленькой песчинки и кончая далёкими звёздами, все мы - лишь составляющая часть общей Великой Симфонии. В этой Симфонии нет диссонанса. Каждый инструмент звучит и не мешает друг другу.
– Знаю, это сложно. Я потому и думал демонстрировать такие вещи на воде, - сказал Энорус, выдавая новый звук.
Пение струны эхом отзывалось в моём Сознании.
– Нет, так даже легче. Мы - Симфония. Я даже слышу её отзвуки в окружающей Тишине, - сказал я. Медитация умиротворяла и наполняла энергией.
– Отлично. Я мало знал тех, кто постигали бы всё через Воздух, и ещё меньше тех, кто постигал бы всё через Огонь. Даже Заху мне толком ничего объяснить не удалось, - Молот издал новый звук.
– А теперь представь, что кто-то делает изменение в Реальности, - он извлёк ноту на пол тона ниже.
– Или даже какую-то сильную магию, - он дёрнул самую высокую первую струну.
– Так вот, если сравнивать со звучанием одной струны - это простая магия. Её так же просто заглушить, как мне эти струны. Более сложная магия составляет, как ты выразился, Симфонию, - он с силой ударил по струнам.
– Она может лучиться энергией, - он выдал До-Мажор, - или пронзительным холодом, - он перешёл на Ля-Минор.
– Её заглушить труднее. Так же есть Чёрная Магия, - Молот извлёк утробный пониженный тритон. В моём Мире существовала легенда, что если сыграть подряд девять раз такой пониженный минор, можно вызвать самого Дьявола. Энорус сыграл тихую триоль, - мелодия Чёрной Магии тоже может быть красивой. Диссонанс её только в том, что она лежит с нами не в той тональности.
Медленно вдыхая и выдыхая я ощущал Гармонию во Вселенной. Где-то на пределе слышимости в моём ухе шелестели отзвуки далёких заклинаний, которые творили жители этого Мира.
– А как глушить эти вибрации?
Энорус брынькнул по струнам, резко заглушил их ладонью и передал мне лютню.
– Спрячь!
Я оторопело на него уставился.
– Даже не представляю, как тебе дальше объяснить. Спрячь её, я лучше покажу тебе именно так, как собирался. Даже если у тебя сегодня ничего не выйдет - не беда. Продолжим завтра.
Сбитый с толку я закрыл лютню обратно в чехол. Молот тем временем придвинул по-ближе котелок с водой.
– Короче. Про колебания ты понял. Суть в чём. Глушить заклинания - это почти то же самое, что глушить волны на поверхности воды, - он тронул пальцем по центру котелка. По водной глади пошли круги, которые отражались от стенок и перемешивались причудливыми узорами.
– Всё что нужно, это войти вместе с водой в резонанс и погасить в ней все волнения, - он снова тронул в центре котелка, затем медленно опустил ладонь параллельно поверхности и задержал её перед самой гладью. Она стала прямой и ровной. Луна в ней отражалась так, что казалось, будто вода стала самой отшлифованной сталью.