Меч в рукаве
Шрифт:
Однако оцепенение продлилось недолго.
– В зал заседаний! – крикнул Гаврии, и приказ его промчался под сводами фойе пощечиной, которой обычно приводят в чувство впавшего в оцепенение. Сам Гавриил теперь подчинялся последнему приказу ныне покойного Главы Совета и потому незамедлительно принял на себя руководство операцией.
Дважды повторять не пришлось. Оставив догорать порубленные останки Сатиров, лавина потрясающих клинками Исполнителей хлынула по очищенному смотрителями коридору прямиком к залу Генеральной Ассамблеи. Впереди всех летел Гавриил, сопровождаемый членами подчиненного
Зал оказался пуст, однако через проем рухнувшей крыши все, в том числе и Мефодий, успели заметить пять улетающих ввысь силуэтов.
– Исполнителям: закончить зачистку помещений! – распорядился Гавриил. – Остальные за мной!
Смотрители начали резко набирать высоту, бросившись в погоню за убегающими юпитерианцами.
Оперативно разбив здание на сектора, Исполнители возобновили зачистку – оставшиеся Сатиры пребывали где-то внутри здания, поэтому требовалось не дать им покинуть его пределы.
Ведомая Роберто группа Гавриила пробежала мимо обезглавленного тела Джейкоба. Мефодий знал Главу Совета совсем недолго, не то что Роберто, Мигель и остальные, но и он ощутил чувство глубокой тоски, словно потерял кого-то из самых близких людей. Казавшийся таким непобедимым тогда, в тоннеле под Роговом, смотритель Джейкоб своей смертью как бы снова подтвердил, что ничего незыблемого в этом мире нет и быть не может. Мефодий отвернулся от останков Главы Совета и постарался утешить себя тем, что принцип «никто не вечен» в равной степени относится и к небожителям…
Серое небо ночного Нью-Йорка, как, впрочем, и ночное небо любого другого крупного города, не давало шанса даже самым ярким звездам пробиться сквозь мутную пелену, подсвеченную снизу рассеянным светом фонарей и реклам. Потому-то горожане так редко смотрят в небо – любоваться там абсолютно не на что.
В этот вечер столь знаменательного для человечества дня мало кто из ньюйоркцев и их гостей всматривался во мрак поднебесья – не было там ничего нового, к тому же все мало-мальски интересное творилось сейчас на земле. А между тем во мгле на уровне верхних этажей манхэттенских небоскребов происходило нечто такое, на что действительно стоило взглянуть.
Воздушный бой между юпитерианцами и разъяренными гибелью Главы Совета смотрителями мало походил на воздушные бои Первой и Второй мировых войн и уж тем более не напоминал стремительные схватки современных реактивных истребителей. Во-первых, потому что протекал в полнейшей тишине; единственными звуками, которые то и дело раздавались над Манхэттеном, был лязг срываемых с крыш шальными гравиударами антенн, грохот битых кирпичей и звон разбитых стекол. Во-вторых, тактика ведения воздушного боя способных к левитации существ значительно отличалась от той, что применялась пилотами скоростных самолетов.
Воздушные маневры смотрителей и небожителей вокруг небоскребов напоминали кружение пчел вокруг ульев. Возможность изменять направление полета куда вздумается бросала и тех и других в такие виражи, которые летчики-испытатели никогда не рискнули бы применять на практике.
Приоритетной задачей истребителя в бою является заход противнику в хвост. Тем же, кому задумываться о гравитации резона нет, в первую очередь
Внизу, на залитых огнями улицах, бегали перепуганные граждане, завывали сиренами полицейские машины, пожарные и «неотложки», ревели дизелями военные бронетранспортеры. Никто не мог понять, что происходит. А высоко над их головами проходила безмолвная, но от этого не менее яростная баталия…
Похоже, юпитерианцы и не думали убегать, а здание ООН покинули, чтобы не дать загнать себя в угол. Гавриил даже не успел сформировать из членов Совета боевой порядок, и из-за этого крупная схватка тут же раскололась на несколько мелких.
Невозможно было сразу определить, чье мастерство ведения боя в воздухе выше – юпитерианцев или смотрителей; и те и другие перемещались на огромных скоростях и сыпали во все стороны сокрушительными гравиударами. Самым опасным ударом являлся встречный – если движущегося на полной скорости противника ударная волна била в голову. Касательные же были не так опасны и могли разве что сбить угодившего под них с курса.
Гавриил не стал размениваться на мелких сошек типа Афродиты или Гермеса и прямиком устремился к Нептуну, за которым неотступно следовала Артемида, прикрывая командира со спины. Смотрителю пришлось немедленно пожалеть о своей неосмотрительности – уворачиваться от двух гравиударов одновременно было нелегко, тем более что Нептун и Артемида били по очереди и их удары следовали один за другим, словно из спаренной пушки. На помощь новому Главе Совета кинулись Бамбуло, Иошида и еще несколько смотрителей.
Грохот попадающих в стены зданий гравиударов заглушался царящим на высоте воем ветра. Пара смотрителей оказались заброшены внутрь зданий через окна (к счастью, район был деловым и здания в это время по большей части уже пустовали), а смотрителю Рашиду, ненароком зацепившемуся за арматуру, обломок карниза ударил в спину и едва не размазал по стене.
Небожителям тоже доставалось. Угодив под шальной гравиудар, Афродита завращалась в полете волчком и врезалась своим привлекательным телом в вывеску всемирно известного ресторана, превратив его ярко горящую «М» в непонятный иероглиф. Аполлона чуть не затянуло под винт полицейского вертолета. Самого Нептуна несколько раз весьма ощутимо кувыркнуло в воздухе и едва не нанизало на пики телевизионных антенн.
Не думая ни о чем, кроме схватки, Гавриил уклонялся и атаковал, уворачивался от ударов и преследовал, старался выйти на позицию для атаки и одновременно не допустить появления врага у себя над головой. Начальная сумбурность баталии и разрозненность действий смотрителей постепенно упорядочились – Гавриил держал в голове расстановку сил на поле битвы и взял на себя обязанности координатора.
Именно грамотная расстановка сил и позволила смотрителям наконец-то впервые в истории Человечества уничтожить не обыкновенного Сатира или Циклопа, а представителя высших небожителей.