Меч всевластья
Шрифт:
Буря бушевала минут пятнадцать, но за это время я успела промокнуть и продрогнуть, ветер выл и пытался выковырять меня из щели, я держалась за корни растений и пыталась перебороть сильное желание отпустить спасительные корни. Кто-то очень сильно хотел, чтоб я не дошла до обители Шестерки. Никакая ментальная защита не выдерживала этого натиска, и только твёрдые и спокойные слова Лирана помогали мне удержаться и не отпустить спасительные коренья.
Когда я поднялась на колено демона, я расплакалась от усталости, обиды и злости. Такая мощь, такая магическая сила была потрачена впустую, только ради того, чтоб убить меня. А ведь они
Пришлось потратить еще немного времени на то, чтобы просушить одежду и успокоиться, в таком настроении мне нельзя было продолжать путь.
Разбудил меня тёплый солнечный луч. Он улёгся на моей щеке и, похоже, собирался поспать, но я проснулась, и ему пришлось искать другое мягкое место. Небо было голубым-голубым, ни ветерочка, ни облачка. Простой теплый день. Я собрала свои немногочисленные пожитки и снова начала подъем. Завтракать не хотелось, да и рыбу свою я съела еще вчера, напившись воды, я чувствовала себя бодрой, казалось, я в любой момент смогу вбежать на эту проклятущую горку, как на маленький холмик. Но через пару часов карабканья вверх заряд бодрости угас, и в голове остались только ворчалки и ругалки в адрес этой самой горы.
Лиран помалкивал, как мы и договаривались, тишину нарушало только позвякивание шпор и моё пыхтение. Я сбила себе пальцы в кровь, пару раз еле увернулась от осыпающихся камней, чуть не соскользнула с уступа в пропасть, и все же продолжала карабкаться вверх. Горные духи, наверное, еще не сталкивались с такой упрямой девушкой, как я, да ещё и ругающейся как сапожник и горланившей всякие песни во всё горло, когда было особенно страшно. А страшно было, никогда не думала, что я боюсь высоты. Но когда я заглянула в пропасть, то поняла, что очень боюсь высоты, особенно когда осознала, что чуть не улетела в эту самую пропасть.
Силы покидали меня быстро, уставшая и голодная, я все чаще и чаще стала останавливаться на отдых, смотрела на далёкую пасть пещеры, и мне казалось, что никогда до нее не дойду. Сколько я уже шла? День, два, неделю, месяц? А эта проклятущая пещера так и оставалась недосягаемым пятном вдалеке.
«Эй, — рявкнул на меня Лиран, я аж на ноги подскочила и тряхнула головой. — Ментальную защиту на всю мощность и шагом марш к пещере».
«Ага, иду, иду», — на автомате ответила я, устанавливая защиту и ускоряя темп преставления ног. — Левой, правой, левой, правой, шире шаг, врагу не сдается наш гордый «Варяг»!
Я запела «Наш паровоз, вперёд лети, в коммуне остановка» и почувствовала, как сомнения отскочили от меня, а еще я ухватила тончайшую нить волшбы, исходившую из пещеры. Она повела меня, как путеводная нить, и я вдруг увидела, что до пещеры осталось идти не больше пары километров.
Я стояла у входа в пещеру, запыхавшаяся, уставшая, но жутко гордая собой. Дошла. Правда если бы не Лиран, вряд ли это случилось.
«Ой, да ладно тебе, — смущено проговорил мой меч, а потом продолжил, — ну, ладно, хвали меня, хвали».
«Ты неисправим», — улыбнулась я.
Закрыв глаза и, заставив себя отбросить все посторонние мысли, я сделала глубокий вдох. Мне нужно было сосредоточиться, собрать все силы в кулак и вот я сделала первый шаг в пещеру.
Тот, кто пытался на меня воздействовать, понял, что проиграл. Он попытался загородиться, но я крепко держала ту тоненькую нить энергии, что
«Похоже, они тебя боятся» — удивлённо прошептал Лиран, с каким-то детским злорадством.
«Да, здесь просто физически ощущается страх, усталость и бессильная ярость», — ответила я.
Но Титус часто говорил нам, что тот, кто погружается в самоуверенность и начинает радоваться победе до битвы, становится проигравшим заранее.
Поэтому я сделала три глубоких вдоха, прежде чем продолжить путь. Мне нужна была ясная голова, чтобы выиграть словесную битву и предотвратить магическую.
Темнота была недолгой, глаза быстро привыкли, и я увидела обычную пещеру. Было много боковых ходов и мне даже показалось, что в некоторых из них света больше, чем в тех, куда я сворачивала. На вид это была просто пещера, ничего особенного, в горах великого дракона были пещеры и побольше, и позапутаннее, и покрасивее. А главное, опасней этой. Где-то капала вода, был слышен шорох крыльев летучих мышей, а из глубины пещеры доносился какой-то странный гул. Такой звук был не свойственен пещерам, я не удивилась бы, услышав его в Проклятых болотах, но не в пещере. Но пока я не увидела источник шума, я сомневалась, что такое может быть.
Передо мной возникла тёмная завеса, шевелившаяся, гудевшая стена комаров и мошек. Они полностью перекрывали проход, и обойти их было невозможно, мне сразу же вспомнился дом на болотах и точно такой же гул за воротами. Титус умел мастерски защищаться от мошки, но еще он научился управлять этой кусачей мелюзгой. А главное он научил и нас своим маленьким хитростям и теперь оставалось только выяснить подействует ли магия Титуса на этих пещерных комаров.
На всякий случай я усилила энергопосыл, и мошки, как занавес в театре, раздвинулись, пропуская меня вглубь пещеры. Примерно в трёх метрах я увидела, как тоннель пещеры переходил в просторный зал и в его глубине потрескивал сырыми дровами слабый костёр.
Занавес из мошкары за моей спиной закрылся, и я пошла к костру.
Похоже, пещера была значительно больше, чем я могла увидеть, и отблески от костра подтверждали мои догадки. Костёр сильно дымил, сырые дрова сильно потрескивали, неохотно сгорая и не давая тепла. У костра сидели шестеро, закутанные в меха и пытавшиеся согреться.
Пещера была удивительно сырой, какой-то промозглой, такой затхлости я никак не ожидала. В костёр подкинули дрова и на мгновение я увидела сырые, покрытые какой-то пеленой стены и потолок метрах в десяти надо мной. Пещера была переделана в тройную залу, я успела увидеть шесть каменных кресел, изукрашенных резьбой и самоцветами, бархатные подушки должны были делать кресло удобными для их владельцев. Но холод и сырость сделали их совершенно непригодными. Я посмотрела на сидевших у костра, а шесть пар измученных, усталых глаз пристально смотрели на меня. Двое женщин и четверо мужчин, их не удивило моё появление, но удивило, что я спокойно рассматриваю окружающее пространство и их самих.