Меч Юга
Шрифт:
Разноцветные шиферные крыши зданий и стены танцевали с подвижными фресками и барельефами, вибрирующими энергией. Даже похожий на скалу внутренний выступ третьей стены между башнями был покрыт замысловатой, хитроумной мозаикой. Саут-Кип была местом войны, и булава и меч Томанака доминировали во многих рисунках и мозаиках, но другие были мирными, почти причудливыми. Здесь девушка застенчиво взглянула на своего возлюбленного. Там целая деревня танцевала босиком в деревянных чанах первого отжима сезона. А на другой стене дети соревновались друг с другом в спорте и играх или носились по
Сцены поражали своим разнообразием, но все они плавно сливались воедино, словно созданные одной рукой, а разноцветные крыши завершали композицию, превращая внутреннюю часть мрачной крепости в оазис, прославляющий не смерть, а жизнь. Единое сооружение - цитадель и дворец в одном - доминировало в его центре, его отвесные стены и башни были чужды веселому калейдоскопу вокруг него, но каким-то образом не портили его, а высокий флагшток на вершине центральной башни нес топор короля-императора поверх скрещенных мечей и топора имперского губернатора.
Кенходэн моргнул, увидев это. На первый взгляд, было нелепо приравнивать командира крепости к вице-королю целой провинции, как это подразумевало знамя губернатора. И все же по мере того, как он обдумывал это, это становилось менее нелепым. Если крепость Саут-Кип была самым мощным военным бастионом империи, ее командир должен был быть одарен экстраординарными способностями, и для него было вполне разумно занимать ранг, соответствующий его ответственности.
Но по мере того, как они продвигались вглубь крепости, внимание Кенходэна переключилось с ранга ее командира на напряжение вокруг него. Все глаза были затуманены, и хотя некоторые приветствовали Венсита или Базела, все казались подавленными. Не со страхом - это было больше похоже на неуверенность, но все же это было глубоко, чем бы это ни было, и его кумулятивный эффект был заразительным. Даже Базел казался взволнованным, и Кенходэн наблюдал, как его глаза бегают из стороны в сторону, ища источник беспокойства. Он вспомнил разговор Венсита с капитаном Толосом, и маленькая бабочка нервозности начала биться крыльями внутри него.
По улице навстречу им с грохотом мчался отряд всадников, возглавляемый высоким, худым человеком в полукирасе, его шлем с открытым забралом открывал настороженные грязно-карие глаза и обвисшие усы. Увидев Венсита, он натянул поводья.
– Приветствую тебя, Венсит!
– его голос был высоким и гнусавым, режущим слух.
– И тебя, Базел! Из всех в империи вы двое, кого я бы попросил увидеть, будь у меня выбор.
– Приветствую, милорд.
– Венсит поклонился с седла.
– Что не так?
– Будь я проклят, если знаю!
– Худощавый мужчина откашлялся и сплюнул в канаву, затем мрачно улыбнулся.
– Я простой солдат. Все, чем я когда-либо хотел быть. Что бы это ни было, это выше моих сил. Приходи во дворец, мы обсудим это за ужином.
Кенходэн скрыл свое удивление. Это был губернатор Саут-Кип? Этот сутуловатый, резковатый, с отрывистым голосом, какой-то потрепанный мужчина?
– А, - пророкотал Базел.
– Я не буду принимать пищу "не так", что бы еще ни случилось!
– Ты никогда этого не делал, - фыркнул губернатор.
–
– Будем надеяться, что это так, - парировал Базел, и губернатор снова фыркнул.
Эскорт графа Бостика окружил их и быстро зашагал по улицам, а Венсит и губернатор в центре круга вполголоса переговаривались. Они выглядели немного странно - несмотря на рост Бостика, Венситу пришлось низко наклониться в седле Бирчалки, чтобы услышать его, - но никто, казалось, не был расположен смеяться. Никто другой тоже не мог разобрать их слов, но Кенходэн услышал раздражающую, монотонную интонацию неразборчивого голоса Бостика и мысленно покачал головой.
Их скорый шаг быстро привел их ко дворцу губернатора. Его стенам не хватало прочности главной крепости, но сам по себе это был грозный замок. Несмотря на то, что были предприняты усилия, чтобы обеспечить приятное проживание, он явно мог долго противостоять нападающим. В отличие от главной крепости, он был окружен рвом, его стены отвесно поднимались из воды до нависающих зубчатых стен, и Кенходэн видел, как карпы шныряли в прозрачной воде, когда они с грохотом перебирались через подъемный мост.
Двор был вымощен плитами пастельных тонов, и конюхи бросились уводить лошадей. Глэмхэндро фыркнул, увидев чужую руку на своей уздечке, но успокоился при слове Кенходэна. Скакуны, однако, презрительно отмахнулись от конюхов и величественно зашагали в нужном направлении. Бостик посмотрел им вслед и лающе рассмеялся.
– Представь, Уолшарно собирается поставить конюшню на уши!
– сказал он, криво улыбаясь Базелу.
– А кто этот другой парень, если я могу спросить?
– Его зовут Бирчалка, милорд, - ответил Венсит.
– Он согласился нести меня, но его сердце было тяжело ранено. Его брат-ветер был убит в Коруне.
Полуулыбка Бостика исчезла, а мутно-карие глаза стали мрачными.
– Пусть сама Крэйхана поплатится за это адом, - мрачно сказал он и оглянулся на Базела.
– Знаешь, кто это сделал?
– Да, - так же мрачно ответил Базел.
– Парень по имени Чернион, предполагающий, что маленький ублюдок, который запер Бирчалку в стойле, хотел сказать правду.
– Чернион!
– прошипел губернатор. Ни он, ни Базел не заметили, как быстро блеснули глаза "Элриты".
– А вот и сукин сын, чью голову я хотел бы видеть над Западными воротами!
– Этого ты делать не будешь, - уши Базела шевельнулись в безошибочном удовлетворении.
– У нас вдвоем была краткая беседа в лесу Хев. Думаю, что у него их больше не будет.
– Это было таким образом?
– Бостик посмотрел на градани с явным одобрением.
– В таком случае, мне кажется, что ты уже совершил одно хорошее дело в этой поездке!
– Я хотел бы думать так, во всяком случае, - сказал Венсит.
– И в то же время, я полагаю, что-то упоминалось о еде?
– Да, так оно и было!
– широкий, похожий на лягушачий рот губернатора изогнулся в медленной улыбке, которая была первой по-настоящему приятной чертой, которую заметил в нем Кенходэн.
– И, судя по выражению лица Базела, нам лучше заняться этим побыстрее!