Меченая: Крест
Шрифт:
Я говорила, что чертовски везучая? О, и это правда! Однажды мне сказали, что любое везение рано или поздно заканчивается, но пока что я не жалуюсь. Мне двадцать один и если бы не моё везение, возможно сейчас я даже была бы тварью. Или мертва.
Я знаю, что моя мама, по всей видимости, хотела как лучше, обрекая родную дочь на судьбу шлюхи под покровительством лучшей городской банды. Только в голове всё равно не укладывается, как она могла так поступить. Это дико и не правильно. Ведь я её дочь. Я думала, она любила меня по-настоящему.
Те ребята из Скверны, что проводили отбор для нового борделя, выкупили меня у матери и отправили на демонстрацию перед главным боссом. Я была самой младшей в группе
Главного звали Завир, что означает «новый дом», это был псевдоним, настоящего его имени я так и не узнала.
Никогда не забуду, как он на меня смотрел, пронзая насквозь насыщенно-синими глазами — почти такого же цвета, как у меня. Он изучал моё лицо, моё тело, волосы… Так страшно, как тогда, мне не было ни разу в жизни. Меня трясло с головы до пят, сухие всхлипы вылетали изо рта.
Этот мужчина был не старым, но и не молодым, ему было около сорока. У него были густые тёмные волосы зачёсанные назад, высокие скулы и острый подбородок. А ещё, он всем своим существом источал страх и ужас, заражая им каждого, кто осмеливался лишь взглянуть на него.
Он долго смотрел на меня, затем схватил за руку и увёл прочь из зала. Я оказалась в комнате с кроватью, судя по всему, это была его спальня. Я зарыдала пуще прежнего, сотрясаясь всем телом. Я ждала ужасного. Того, после чего моё желание жить, явно перестанет быть таким сильным.
Но ничего не происходило, Завир просто смотрел на меня, долго, изучающе, слегка склонив голову на бок.
— Вытри слёзы, — сухо произнёс он, скорее даже приказал. Я поперхнулась всхлипом. — Слёзы удел слабых.
Эти слова я никогда не забуду. С того дня я не пролила ни слезинки. Клянусь.
Завир ничего со мной не сделал. Он накормил меня больше, чем того требовалось моему иссохшему детскому организму. Он дал мне чистую одежду и велел вымыться. А я всё ждала подвоха.
Но летели дни, затем недели, а подвоха всё не было. Завир был удивительно добр ко мне. Никто не касался меня, ни причинял вреда и не пытался изнасиловать. Меня поселили в отдельной комнате по соседству с Завиром и даже приставили ко мне что-то типа няни.
Надо сказать, я была вполне счастлива. После того, что мне пришлось пережить и увидеть за последние четыре года, то, что происходило сейчас, казалось настоящим раем.
Завир часто приходил ко мне в комнату по вечерам и рассказывал слегка жутковатые истории. Спать после них было страшно, но мне нравилось то, что я была единственной, к кому он относился с такой теплотой. Все остальные боялись его, как самого дьявола. В прочем, кем-то вроде дьявола Завир и был.
Однажды мне удосужилось видеть, как он собственноручно убил человека, задушив его голыми руками. Спустя месяц этот инцидент повторился. Завир был жестоким, это знали все. Но я была единственной, к кому он относился по-другому. И я не понимала почему.
Спустя полгода я узнала причину. На помощь мне пришла фотография в рамке в спальне Завира, с изображением маленькой девочки — моей ровесницы. У неё были ясные синие глаза, длинные каштановые волосы, маленький аккуратный носик и пухлые губки. Девочка улыбалась и казалась счастливой. Это была дочь Завира. Она погибла от зелёного дыма, а точнее стала… тварью. Он сам это видел.
Причина его доброты ко мне стала ясна. Я напоминала её. И это правда — я была безумно, просто до сумасшествия на неё похожа. Если бы мне сказали, что мы сёстры, я бы ни на миг не усомнилась, но это не могло быть правдой. Завир знал это, но по понятным причинам стал относиться ко мне, как к родной дочери; я буквально стала её заменой и, если честно, в то время я была рада стечению таких обстоятельств. Тогда я и поняла, что чертовски везучая.
Со временем я привыкла к существованию в самой сердцевине Скверны. Все
Имя «Дженни» мне радости не прибавляло, но я ничего не смела возразить и, только после того, как Завир умер, я стала называть себя Джей. Удачное имя для того, кто хочет скрыть свой пол, да и созвучно с именем, что подарила мне Скверна. Я пришла к выводу, что Сэйен умерла в тот день, когда родная мать продала её. Сэйен больше не было. На замену ей пришла Дженни, а со смертью Завира родилась Джей.
Пока я жила под защитой Скверны и её предводителя, я толком не знала, что происходит в Скале. В большей степени это стало интересовать меня только спустя несколько лет. Я общалась с головорезами банды, расспрашивала няню, но каждый из них советовал мне не совать нос не в своё дело. Я в неопасности и мне совсем незачем думать о том, как за стенами моего убежища с голоду мрут люди, сдают кровь за еду… Мне не зачем знать, как выносятся новые законы, как укрепляются стены, как на них нападают твари. Всё это мне не нужно. Но я-то знала, что ничто не вечно, что однажды моя беспечная жизнь закончится и на смену ей придёт нечто другое, а другое, вовсе не значит — хорошее. Я, почему то была уверенна, что моя жизнь закончится где угодно, но точно не в Скале. И однажды попросила Завира научить меня всему, чего Скверна требует от новобранцев. Сначала он долго смеялся, искренне и заливисто, затем обнял, поцеловал в макушку и тихо сказал:
— Кажется, моя девочка выросла.
Моё обучение началось, когда мне было чуть больше четырнадцати. Это была настоящая армия, просто пытка, но я и не думала отступать. Я знала, что рано, или поздно моё невероятное везение даст сбой, наступят суровые дни и я должна быть готова!
Меня тренировали, как настоящего солдата. Мои мышцы укреплялись, тело подтягивалось и даже кожа, казалось, становилась жёстче. Вечером, раз в неделю, Завир лично уделял мне время и учил пользоваться оружием. Патроны нынче были дороже золота, но однажды, после метания ножей, он позволил мне один раз выстрелить, и я попала точно в центр мишени. Готова поклясться, что его глаза увлажнились. Конечно же, он попытался это скрыть, но я-то видела!
После этого он ещё раз обнял меня и тихо произнёс:
— Я горжусь тобой, Дженни, звёздочка моя. Ты единственное счастье, что осталось у меня в этой жизни. И теперь я волнуюсь за тебя на капельку меньше. Ты вся в меня.
Противоречивые чувства я испытывала к Завиру. С одной стороны, он спас мне жизнь, обеспечил всем, что в Новом мире имеют лишь единицы, стал мне почти отцом. Чего скрывать — я привязалась к нему. Но с другой стороны, он был жестоким убийцей, особо справедливым он тоже не был, да, он умел подчинять себе народ, вёл его за собой, но какими способами он этого добивался? Путём запугивания? Избиения? Уничтожения? Разве можно считать хорошим человека, который содержит притоны и бойцовские ямы по всему городу, а трупы тех, кого в них убивают, закапывает в общей могиле на заднем дворе своего дома, а некоторые отвозит тварям. А однажды я видела, как он перерезал горло человеку, просто за то, что он попросил у него воды. Возможно не очень вежливо, но это была всего лишь вода! Это ли не верх жестокости?