Меченные проклятием
Шрифт:
– Его желания никого не интересуют.
Лабранца опять повернулась и наклонилась к входу в туннель.
"Не его власть, дурочка! Свою".
– Стой! Вернись, Лабранца Ламит! Я приказываю тебе созвать заседание Совета в ближайшее же время. Ордур, когда у нас ближайшее подходящее время?
– На заходе солнца, - придушенным голосом ответил Ордур. Казалось, что его кто-то держит за горло.
– Я требую, чтобы ты назначила заседание Совета завтра на заходе солнца.
Мандасила она сумела подавить,
Лабранца качнулась и, казалось, потеряла дар речи. Она начала раздуваться, как лягушка-бык. Ее глаза выпучились, рот искривился, но она все еще не издала ни звука. Гвин чувствовала, что Лабранца борется, но это не была борьба одной воли с другой. Председательница боролась с чем-то, что было сильнее их обеих.
– Отвечай!
– Хорошо!
– прохрипела Лабранца.
– Я согласна.
Она сказала что-то еще, но ее слова заглушил грохот падающих стен. Восточное крыло обрушилось у них на глазах.
КНИГА ШЕСТАЯ
Книга Джооль,
а она есть Мысль,
она есть Разум,
Сияющая,
подательница истины и лжи,
творец и нарушитель законов и справедливости
52
Булрион Тарн доил коров. Перед ним тянулся нескончаемый хлев, коровы нетерпеливо мычали, требовали дойки. Из ведра ему на башмаки выплескивалось молоко - почему-то красное, как кровь. Он стоял по колено в крови, а из вымени тоже текла кровь, из вымени, из ведра - отовсюду. Потоки крови лились по хлеву, захлестывая всю эту вселенную коровьего бытия. Нет, так не бывает. Наверное, это сон.
Булрион открыл глаза и облегченно крякнул. Над головой была прочная крыша на деревянных балках, но не круглая, как он привык, а квадратная, и солнечный свет лился в окна, а не сквозил из-под застрех. Ему было нестерпимо жарко, он вспотел на пуховой перине. И тут же все вспомнил. Он в гостевых покоях, которые вчера видел лишь при свете лампы. Судя по наклону солнечных лучей, время шло к полудню. Так поздно он не вставал еще никогда. Поэтому-то ему и снилось доение коров. Он протянул руку - здесь ли Гвин? Нет, он один.
Булрион быстро сел. Его одежда валялась на кресле. Одежды Гвин не было. Он сбросил с себя одеяло и выскочил из постели.
Булрион вышел в трапезную - длинную комнату с каменным полом, где стояли деревянные столы и скамейки. В стропилах гнездились ласточки, свободно залетавшие и вылетавшие через незастекленные окна. С одной стороны трапезной окна смотрели на дома для приезжих, с другой открывалась задняя стена Дворца. Груду каменных обломков, в которую превратилось Восточное крыло, из окон видно не было.
В дальнем конце трапезной сидели Возион и Тибал Фрайнит. Возион молчал, словно задумавшись, а Тибал читал свой дневник. Они подняли глаза на Булриона, который направился к ним, стараясь не спешить.
Хорьковая улыбочка Возиона парализовала
– Добрый день, отец. Выспался?
– Где Гвин?
– Пошла погулять. Сказала, что ей надо кое о чем подумать.
– Она долго разговаривала с Пар-садж, - с веселым видом пояснил Тибал.
– И вы ее отпустили?
– взревел Булрион.
– Одну?
Его сын пожал плечами:
– Она сказала, что хочет побыть одна.
– Идиоты! Что, если Лабранца подошлет к ней убийцу?
– За ней приглядывает Тисвион, - с невинным видом добавил Возион.
Это уже лучше! Булрион опустился на скамью рядом с сыном.
– Надеюсь, он взял с собой меч или лук?
– Он взял Джукиона! А Ульпион идет впереди, разведывая дорогу. Ты же знаешь - этот парень способен подкрасться к кролику и пощекотать его за ушами. Так что дыши ровно. Впрочем, ты ничего другого пока что и не делал. Мы тебе оставили завтрак. А Занион пошел взглянуть на лошадей.
Чувствуя себя, как никогда, старым и бесполезным, Булрион с отвращением поглядел на остатки завтрака: фрукты, хлеб, ветчина, сыр - тоже старые и бесполезные. По тарелкам ползали мухи. Наевшись, они тяжело взлетали со столов и тут же попадали на завтрак зорким ласточкам. Возион взял кувшин и налил в кружку пенистой жидкости, которая попахивала дрожжами и хмелем. Выловив из кружки пальцами пару мух, он протянул ее отцу.
Булрион отпил глоток. Напиток был тепловатый, но довольно вкусный.
– Что она узнала от Пар А-Сиур?
Тибал и Возион отвели глаза. Хм, дела, видно, идут неважно.
– Гвин скоро вернется и все тебе объяснит, - тихо сказал Тибал.
– Пар - замечательная старуха, она очень многое знает. Уверен, Гвин постаралась помягче сообщить ей последнюю новость.
– А вы, остолопы, не можете хоть намекнуть мне, что это за новость?
Возион вздохнул:
– Она подтверждает то, что я смутно помнил. Есть старое поверье... Вернее, теория...
– Самое плохое, - сказал Тибал, - что нам почти ничего не известно о поулгратах. Они появлялись чрезвычайно редко, да и не очень-то давали себя изучать. Гвин - первый случай, когда у нас есть возможность... А впрочем, не важно.
– Я сейчас начну крушить все и вся, - грозно сказал Булрион.
– Решил вас предупредить...
Возион задумчиво потер нос.
– Пантолион. Даже при жизни ходили слухи, что он поулграт.
Пустая кружка выпала из рук Булриона. Ему показалось, будто это его сердце со стуком упало на пол.
– Лоссо Ломит тоже был поулгратом, - добавил Тибал.
– По крайней мере об этом упоминают в хрониках. До того, как он основал Академию, никто не знал о фатальных свойствах меченых, и, уж конечно, став императором, он не позволил Академии вести наблюдения над собой.