Меченосец
Шрифт:
– Сходится… Далее – насосы электрические по полтора киловатта.
– Видел двенадцать ящиков, а уж по сколько там…
– Правильно, они там по две штуки. Далее – гвозди разные.
– Шесть бочонков…
– Хорошо…
Они прошлись по двадцати пяти позициям и пришли к заключению, что весь товар без обмана доставлен в склад.
Довольный хозяин убрал в карман блокнот, потом потянул носом и спросил:
– Как будто горелым попахивает, ты не чувствуешь?
– Вроде нет, – пожал плечами Рик.
– А это не погрузчики наши попахивают? –
– Вряд ли. Это с соседнего причала, там всегда чего-то жгут…
– Это точно! – согласился Кавендиш. – Опять, наверное, старое корыто ремонтировать пытаются, вместо того чтобы сдать на металлолом.
– Ага, – кивнул Рик, а про себя подумал: «Выпить бы сейчас».
10
На скале у Лиммена он оказался в половине седьмого – как никогда поздно. Его всегдашние собутыльники Марк, Кескес и Турио были уже под хорошим градусом, ведь они здесь сидели с пяти часов.
Эти ребята работали в государственной почтовой компании Тамеокана, поэтому слово «переработка» им знакомо не было.
На высотном пятачке, где находилось заведение, в этот вечер было немного ветрено. Резкие порывы северо-западного ветра трепали выцветшие тенты покривившихся зонтиков и норовили опрокинуть пластиковую вазу с фальшивыми цветами, стоявшую на разливочной панели.
Лимману раз за разом приходилось ловить вазу, но, даже если он не успевал, с ней ничего не случалось и Лимман водружал ее на место, как знаменосец знамя полка.
Почему-то эта ваза имела для него особое значение, завсегдатаи заведения уже давно перестали гадать, в чем ее тайный смысл. Прежде он даже опрыскивал эти цветы химической медуницей, чтобы привлечь пчел, но вместо них прилетали лишь роботы-минидраггеры, заменявшие на острове исчезнувших пчел.
Несмотря на кажущуюся нетронутость лесных участков Тамеокана, его природа была порядком подпорчена учеными-активистами, поэтому для поддержания сельского хозяйства всю работу по опылению выполняли бесчисленные стаи микророботов производства компании «Биомоторс».
Мини-драггеры наведывались на запах медуницы так часто и при этом жужжали так громко, что это стало вызывать недовольство посетителей, в конце концов Лиммену пришлось не опрыскивать больше свои пластиковые цветы, однако самой пластиковой композиции он остался верен.
Не спеша занять место рядом с собутыльниками, Рик лишь махнул им рукой и взгромоздился на табурет возле стойки.
Если бы он сразу присоединился к компании, то свалился бы через полчаса, а это в планы Рика не входило. Он слишком долго ждал конца рабочего дня, чтобы так просто налакаться на пустой желудок и свалиться под стол после пары стаканов. Такое происходило с ним слишком часто, чтобы он не извлек никаких уроков. Нет уж, дудки, теперь он всегда пил только красиво. Ну, или почти всегда.
– Привет, начальник, – поздоровался с ним Лиммен. – Тебе опять в высокий стакан?
– Как догадался? – спросил в ответ Рик, обводя взглядом пятачок и замечая за одним из столиков
– А чего тут догадываться? – пожал плечами Лиммен и стал наливать сахеллу в высокий стакан зеленоватого стекла. – Когда ты за столиком, то пьешь, как все, из «барбосок», а когда садишься за стойку, всегда просишь высокий стакан.
– И что, так всегда бывает? – спросил Рик, с удивлением глядя на дымящийся стакан с бурлящей сахеллой. – Это что, с карбидом?
– Почему с карбидом? С сухим льдом…
– Раньше ты так не подавал.
Рик поднял стакан и посмотрел на свет.
– Раньше не подавал, а сегодня эти двое гериндо попросили у меня выпивки со льдом, а льда-то у нас отродясь не бывало.
– Не бывало, – согласился Рик и попробовал бурлящую сахеллу. Оказалось, что, холодная, она почти не имела вкуса, но это было к лучшему: сахелла у Лиммана пахла так, что хоть нос зажимай. Зато была дешевой.
– Гериндо все чаще забираются на твою скалу, – сказал Рик, поглядывая на туристов с континента.
– Да, мы становимся популярными, – улыбнулся Лимман, протирая стойку цветастой тряпкой.
– Эдак ты скоро и нас погонишь, если гериндо станет больше…
– Нет, этого не будет, они сюда идут именно за этим, как его… За брутальностью! Если я правильно все понял, наше заведение славится на континенте именно тем, что мы находимся на скале, куда нужно подниматься, а также тем, что на этой верхотуре собираются алкаши и контрабандисты. Ты посмотри, какие тут морды – любому портретисту на год работы!
Рик кивнул, но смотреть на морды не стал. Он каждое утро видел в зеркале свою собственную.
«Любому портретисту на год работы, – мысленно повторил он. – Интересно, а Карлос портретист?»
Рик попытался вспомнить, что за картины были в комнате соседа, когда он заходил к нему в гости. Но вспомнить не получилось, ведь тогда он шарил глазами по его имуществу.
Понемногу сахелла делала свое дело, и Рика отпускало. Порывы ветра уже не казались ему такими жесткими, зонтики такими грязными, а лица знакомых такими помятыми. Утро следующего рабочего дня маячило лишь очень отдаленной перспективой, а пока можно было погрузиться в мир «настоящих мужчин» Тамеокана, которые преуспевают, меняют подруг-красавиц как перчатки, строят планы на миллионы, но пропивают за вечер всего полтора песо.
– Давай две «барбоски», – сказал Рик, покончив с выпивкой в высоком стакане.
– Вот это по-нашему! – улыбнулся ему Лиммен и, достав два фаянсовых стаканчика с потрескавшейся эмалью, наполнил оба до самых краев. Рик взял их и, развернувшись, двинулся к столику проверенных собутыльников.
Вечер обещал быть веселым и насыщенным.
11
Через полчаса Рик почти догнал своих приятелей и был уже «в теме».
– Да что мне сеньор Кавендиш?! – пьяно похвалялся он. – Да он мне в рот смотрит, этот сеньор. Он со мной по каждому вопросу советуется, что ты, Рик, думаешь о том, а что об этом…