Меченый Маршал
Шрифт:
Несмотря на свою оборотистость, Ставрос так и не смог покинуть тампль до того, как мамелюки накинулись на защитников цитадели, и обложили их в большой башне. Но подземное убежище, по орденской традиции, было отлично укрыто и имело все необходимое для того, чтобы прожить хоть месяц, хоть два. Просторное подземелье имело выход в канализационную сеть, свой собственный колодец, запас еды, а кроме того, здесь был проход, который вел в хитро замаскированный простенок, оборудованный смотровыми щелями. Так что кроме всего прочего, несгибаемый толстячок
Наблюдая за тем, как мамелюки подрывают фундамент, Ставрос ежеминутно возносил молитвы сначала Христу и Деве Марии, потом Яхве, а затем, на всякий случай и Аллаху, чтобы хоть кто-нибудь из них сжалился, и спас «господина барона». Так, несмотря на запрет, он не переставал все эти годы называть Дмитрия, не подозревая, что напоминая о Вази и Анне, доставляет тому душевную боль.
Прошло десять дней, которые показались Ставросу годом, и вот, в конце концов, грохот и содрогание падающих стен известили его о том, что все кончено.
Ставрос, давно приготовивший все необходимое, облачился в наряд, в котором мог сойти за мелкого сирийского писца или за лавочника-еврея, покинул свое убежище, и, стараясь не привлекать внимания, отправился к месту последнего боя.
К тому времени, как, протолкавшись сквозь толпу зевак, и невероятным образом проскользнув через цепь стражников, Ставрос оказался на месте трагедии, пыль которую подняла рухнувшая башня, немного улеглась, и теперь рабы растаскивали камни, высвобождая из-под обломков безжизненные, изуродованные тела.
Господина он отыскал очень быстро — он находился в первых рядах защитников, и большие камни его почти не задели. Трудно было определить, как он погиб — все его тело было сплошь залито кровью. Перевернув бездыханное тело лицом вверх, Ставрос не пытаясь сдерживать слез, принялся непослушными пальцами расстегивать доспехи.
Он отстегнул нагрудник, обнаружил под ним глубокую колотую рану, и продолжая всхлипывать, извлек из поясного мешочка маленький фруктовый нож, чтобы разрезать камизу, как вдруг ему в затылок уперся острый наконечник копья и хрипловатый, чуть насмешливый голос произнес: «Слава Аллаху, всемилостивому и милосердному! Это, пожалуй, единственный еврей, которого я никак не ожидал встретить именно здесь и именно сейчас!».
36
Погружение у знаменитого камня, где согласно древнегреческому мифу Афродита вышла из морской пены, прошло отлично. Море здесь было побогаче, кое-где даже встречались довольно крупные осьминоги, которые, принимая аквалангистов за своих врагов — акул, то и дело меняли цвет, становясь то серее каменного дна, то угрожающе расцветая всеми цветами радуги.
Вокруг вертелось несколько туристических катерков со стеклянным дном. Их хозяева не преминули включить в экскурсионный показ и двух редких в этих местах аквалангистов. От нечего делать они с Джорджем в два приема обшарили все дно вокруг камня и — вот удача — Диме посчастливилось отыскать в щели старинную золотую монету с греческим текстом, средневековый византийский иперпир, который какой-то древний
Они позагорали на нежгучем сентябрьском солнце, закусили для развлечения осьминогами в ближайшей таверне, и выдвинулись в сторону Ларнаки, чтобы к прилету Сергей-Вована оказаться поближе к аэродрому.
Мало того, что Джордж оказался аквалангистом экстракласса и отличным водителем, к тому же, как выяснилось, он великолепно знал всю небольшую страну. Дима был в предвкушении завтрашней экспедиции в Тродос. От приятных размышлений его отвлек Джордж.
— Дима, мне кажется, что за нами следят — с озабоченным голосом произнес ливанец в очередной раз хмуро заглянув в зеркало заднего вида.
— Уверен? — спросил коротко Дима. Только этого им сейчас и не хватало.
— Теперь да, — ответил Джордж, — вон тот белый микроавтобус «Тойота». Если он один, значит, поставили радиомаяк, или зацепили спутником наблюдения. Что будем делать?
— Езжай, как едешь, — зажав в кулаке найденную монету спокойно сказал Дима, — это за тобой, как думаешь?
— Трудно сказать, — поразмышляв ответил Джордж, — я не такая важная персона, чтобы пускать за мной профессионалов, А как насчет тебя?
— Такая возможность не исключается, — вынужден был признать Дима, — оторваться, если что, сможем?
— Думаю, да, если конечно будет где залечь на дно.
— А на Кипре это возможно?
— Если есть деньги, Дима то возможно все.
В это время Димина «Моторола» наконец-то ожила. На связи был Сергей-Вован.
Дима дождался кодового приветствия, ругнув про себя Франческо с его штучками, припомнил какое сегодня число, и также ответил кодом, а затем, не теряя времени, описал в двух словах ситуацию.
— Оторваться от них есть шанс? — просил Сергей-Вован, после того, как разразился Длинной и цветистой тирадой.
— Попробуем — отозвался Дима.
— Короче, Димон, отрывайся и мотай в Никосию. Там буду тебя ждать на въезде в даунтаун, ровно через два часа. Будешь спокойно идти по главной улице, пока не зазвонит телефон. После звонка свернешь немедленно в первый переулок направо. Все. — И отключился.
Дима, упустив фигуры речи, передал Джорджу содержание инструктажа. Джордж нахмурил лоб, но вскоре улыбнулся, и глядя ежесекундно в зеркало, как ни в чем не бывало, продолжал движение.
Британские «топтуны» устроились с комфортом в микроавтобусе и наслаждаясь прохладой кондиционированного воздуха, потягивали колу, наблюдая на экране дисплея, как по карте передвигается красный кружок. «На заправку заехали — смяв опустошенную банку, и точным броском отправляя ее в корзину для мусора, лениво произнес один из них — что-то долго заправляются, наверное, пошли в магазин».
А Дима и Джордж в это самое время оформляли страховой полис на спортивную «Хонду». Здесь же, в мото-магазине, расположенном вплотную к заправке, они приобрели закрытые шлемы, и байкерские кожаные куртки. «Хонда» с двумя седоками шустро вылетела с заднего двора, и запетляла между машинами, которые к концу дня запрудили шоссе, и тянулись в сторону города нескончаемым медленным потоком.