Мечи Дня и Ночи

Геммел Дэвид

И он снова прошелся этим своим взглядом по ее телу. Аскари с трудом подавила дрожь. Будь он даже молодым и красивым, ей не хотелось бы подпускать этого человека к себе. Не то чтобы она его не любила. Он всегда был так добр к ней, и она сильно к нему привязалась. Но мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, вызывала в ней отвращение. Аскари при всей своей молодости и неопытности понимала глубинным чувством, что он желает ее.

Десять дней назад он приехал снова, но Аскари заметила его издали и скрылась в лесу, в одном из своих убежищ.

Мысли о Ландисе Кане сразу покинули ее, когда

она увидела на горной дороге повозку Ставута. Она улыбнулась и стала за ним наблюдать. Ставут слез с облучка, подошел к краю обрыва и посмотрел вниз. Как всегда. Хотела бы она знать, на что он там смотрит. Аскари нравился молодой купец, острослов и затейник. Она любила слушать его рассказы — он так забавно изображал в лицах людей, которых встречал на пути. Его друг Алагир говорил низким голосом, растягивая слова. Правда, об Алагире он теперь поминал не часто. «Какой приятный у него голос», — сказала как-то Аскари, и Ставут тут же возревновал. Аскари знала, что и он тоже желает ее, но Ставут свое желание в отличие от Ландиса выражал открыто и честно. В нем нет никакого коварства, и улыбка у него славная, лукавая и заразительная.

Он обещал ей новый лук, хотя она этого не хотела. Ей и старый служил отлично, однако ей не терпелось посмотреть на тот, другой. Kopac-охотник рассказывал ей о таких — в конном бою они незаменимы, говорил он. Легендарные могут натянуть тетиву на полном скаку и поразить любую цель.

Ставут тем временем двинулся вниз, и она вернулась на свою главную стоянку, у самой опушки леса. Ставут сначала заедет поесть к Киньону, потом займется лошадьми, а к ней поднимется только под вечер. Она подумала, не сойти ли ей самой в деревню, но решила, что не пойдет. Незачем показывать, что она ему рада. Ставут привык к тому, что женщины на него вешаются, и ни к чему раздувать его самомнение. Все так, но сидеть без дела и ждать стоило ей труда.

Время тянулось медленно. Аскари искупалась в ручье, поела мясного отвара с сухарями, собрала дров для вечернего костра, то и дело поглядывая вниз, на деревню. За час до заката наконец показался Ставут, идущий в гору. За плечами он нес холщовый мешок, из мешка выглядывал лук. К этому времени Аскари окончательно потеряла терпение. Он слишком долго прохлаждался в деревне и заставил ее ждать. Не показываясь ему на глаза, она спряталась за кустами.

Придя к шалашу, он огляделся и позвал ее. Она не откликнулась. Он скинул мешок и сел на бревно. Аскари заметила его распухшую щеку и ссадину на лбу. Дрался он, что ли? Ставут начал насвистывать что-то веселенькое, но уже начинало смеркаться, и Аскари чувствовала, что ему сильно не по себе. Не тот он человек, чтобы любить лес, да еще ночью. Аскари приложила руки ко рту и тихо завыла по-волчьи. Ставут вскочил, испуганно обшаривая взглядом деревья, достал из мешка лук и начал озираться в поисках стрел, но стрел не было. Он бросил лук, достал ножик, посмотрел на него, выругался и спрятал опять. Потом выхватил из кучи собранного Аскари хвороста толстую палку и приготовился, держа ее обеими руками. Аскари, еле сдерживая смех, переползла на другое место и завыла опять, погромче.

Ставут отступил и замер, ожидая нападения.

Тут Аскари вылезла из укрытия и показалась ему.

— Что

это ты?

— Волки. Не слышала разве?

— Они не нападают на людей, если совсем уж не оголодают. Надо бы тебе это знать.

— Я-то знаю, — он бросил свою дубинку, — а вот они?

— Что у тебя с лицом?

— Джиамады напали, — вздохнул он. — На северной дороге.

— И все обошлось парой синяков?

— Нет, — сказал он с некоторым раздражением, — они хотели меня убить. К счастью, тут налетели конные и не дали им съесть меня.

— Легендарные?

— Да.

— Твой друг Алагир?

— Нет... другие солдаты. А я вот, как видишь, привез тебе лук.

— Ты попробовал его на джиамадах?

— Нет. Он лежал далеко в повозке.

— Не выйдет из тебя воина, Ставут, — засмеялась она. — Вечно тебя застают врасплох. Покажи-ка. — Она взяла в руки лук, провела пальцами по крутому изгибу. — На ощупь хорош. — Аскари натянула тетиву так, что та коснулась ее губ. — Посмотрим, каков он в деле. — Она достала стрелу из колчана. — Возьми опять свою палку и ступай вон туда, на склон. Я скажу, где остановиться.

Остановила она его через тридцать шагов.

— Куда мне девать палку? — спросил Ставут.

— Подними повыше.

— А потом что?

— Я в нее выстрелю.

— Ну уж нет! — Он отшвырнул дубинку, как горящую головню, и зашагал обратно к Аскари. — По-твоему, моя матушка дураков растила?

— Ты мне не доверяешь? — сощурившись, спросила она.

— Начинаются женские штучки. Думаешь, что стоишь на твердой земле, и вдруг оказываешься на зыбучих песках.

— И к чему ты это сказал?

— Разумеется, я тебе доверяю, а вот твоим стрелам — нет. Ты попадешь в дубинку, а стрела отскочит да и убьет меня.

— Бьюсь об заклад, что Алагир бы не побоялся.

— Еще бы. Алагир — замечательный друг, но при этом круглый дурак. И ты не заставишь меня стать таким же, приводя мне в пример Алагира.

— А я-то всегда думала, что ты смелый, — с деланным разочарованием проговорила она.

— Это тоже не пройдет, — весело отозвался он. — Давай я воткну эту деревяшку в землю, и стреляй себе на здоровье.

— Ладно, втыкай.

Ставут вернулся, взял палку — и как только собрался исполнить свое намерение, в дерево вонзилась стрела. Ставут отскочил, споткнулся и грохнулся наземь.

— Хороший лук, — сказала Аскари. Он в бешенстве кинулся к ней, но она нисколько не испугалась. — А ведь ты мне солгал. Друзья так не поступают.

— О чем ты? — растерялся он.

«До чего же это легко, — внутренне засмеялась Аскари, — сохраняя на лице строгое выражение. Все равно что подстрелить привязанную козу».

— Ты сказал, что тебя спас не Алагир. Я сразу поняла, что ты лжешь. — Она выдернула стрелу из мишени, спрятала в колчан и пошла к своему шалашу. — Расскажи, что еще с тобой было в дороге.

— Не очень-то мне хочется с тобой разговаривать. — Она улыбнулась, и он прыснул со смеху. — Ну да, меня спас Алагир. Убивать — это он умеет.

— Он женат?

— Нет. Он не любит женщин.

— Опять врешь!

— Тебя в горах и колдовству обучили?

— Я тебя знаю, Ставут. Ты думаешь, что врешь не моргнув глазом, ан нет. Лицо тебя выдает.