Мечи конных кланов
Шрифт:
Насколько позволял кинжал, приставленный к горлу, Сергиос потряс окровавленной головой.
— Благодарю, милорд, но я не согласен. Люди моего дома не лгут и не просят пощады.
— Нет, нет! — вскричал Деметриус. — Он сделает так, Сергиос. Он убьет тебя… и затем, наверное, меня. Я… я приказываю тебе, скажи, что ты солгал и попроси у него прощения!
Взгляд Сергиоса остановился на Верховном Владыке, и в нем была жалость.
— Лорд Деметриус, я присягал Вам, Вы это знаете! Я отказался от друзей и даже от семьи, чтобы служить Вам. Многие из Ваших
В его словах было такое раздражение, что Деметриус забыл все, время, место, обстоятельства. Он вытянулся.
— Ты говоришь, как вероломный дурак, твой отец. Мы обходились с тобой, как с цивилизованным человеком. Без жизни, идиот, честь не имеет значения, если она вообще имеет значение, в чем мы сомневаемся.
Жалость во взгляде Сергиоса усилилась.
— Бедный мой лорд, в этом, как и во многом другом, твои мозги повернуты. Для тебя реализм — это цинизм, интеллигентность означает постоянное согласие с тобой, а цивилизованность — пристрастие к жестокостям и извращениям.
Для Вас честь не имеет цены, так как у Вас и тени ее нет, Вы не знаете даже значения этого слова. Милорд, Ваши бедные мозги перевернуты. Умереть здесь и сейчас с честью от лезвия этого храброго лорда — быстрая и безболезненная смерть. Жизнь в бесчестии, как Вы мне приказываете, тоже означает смерть, но только медленную и позорную.
Его глаза снова встретились с глазами Пардоса, и он улыбнулся.
— Я готов, милорд. Вы лучший человек, чем лорд, которому я служил. Это честь для меня погибнуть от Вашей руки. Пусть Ваш удар будет сильным и твердым.
— Он будет таким, лорд Сергиос, — ответил Пардос. — Я не вижу наслаждения в страданиях храброго человека. Ты настоящий человек чести, и все люди будут уважать твой дом, назови его, чтобы я и мои люди могли вспоминать его и тебя, когда придет время.
— Я имею честь быть сыном Александрова из Папасполиса, бывшего стратегоса Кенуриос Элас.
Голос Пардоса стал твердым.
— Твой отец был человеком большого благородства и лучшего происхождения, чем те, кому он служил. И я слышал, что его сын продолжает служить сыну Базиля.
Говорят, что кровь скажется. Твоя кровь сказалась. Зарезать извращенного свинью — одно, убить настоящего благородного, древней крови дворянина, — другое.
Он отвел свой кинжал и встал, Сергиос тоже попытался подняться, но свалился, застонав. С твердым лицом Пардос направился к Деметриусу. При виде его Верховный Владыка затрепетал, и его колени подогнулись. Упав в сделанную от страха лужу, он протянул руки.
— О, пожалуйста…, — взмолился он. — Не убивай меня… мы… я… вы… вы можете взять все. Вот.
Он принялся срывать с пальцев кольца, собрал их все в кулак и протянул Пардосу.
Холодно глядя на него, Пардос ударил по вытянутой руке, и драгоценные погремушки разлетелись в разные стороны. Он начал подходить к Деметриусу, как вдруг обнаружил,
Широкая лужа крови отмечала то место, где лежал Адмирал. А широкий кровавый след показывал тот путь, который он прополз. Был виден разрез на его куртке, идущий от левого плеча. Он был бледен, единственным красным местом были запекшиеся струйки крови на лице и там, где его зубы закусили нижнюю губу.
Но глаза его смотрели прямо, и рука крепко держала за ногу, а голос был тверд.
— Вы не убьете его, милорд, пока я жив.
— Я обещал сохранить твою жизнь, а не этой штучки, благородный лорд Сергиос, — мягко ответил Пардос.
Сергиос дрогнул, и струйка крови показалась у него изо рта. Его голос заметно ослаб.
— Моя жизнь… обещана ему. Не могу жить честно… не за… защитив его.
— Брат, — не смотря на напряжение, голос Пардоса был мягок. — Твои усилия убивают тебя. Эта человекообразная вещь не стоит жизни, особенно твоей.
— Лорд Деметриус, — сказал Сергиос — гораздо хуже тебя…, но все еще… мой лорд.
Пардос откинул кинжал и опустился на колено, аккуратно расцепив пальцы Сергиоса.
— Благородный Сергиос, твоя храбрость сегодня спасла две жизни. Я хочу убить его, но жизнь такого редкого человека, как ты, — слишком высокая цена, — подняв голову, Морской Владыка крикнул — Зами, Игор, Венахр, Какино-Джан, ко мне!
С помощью четырех капитанов Пардос положил Сергиоса лицом на стол. Под руководством рыжеволосой Кэнди три женщины сняли с него куртку и начали накладывать повязку, еще одна промывала ему голову и лицо чистым вином.
Пардос отдавал приказы.
— Зами, приведи мастера Гамаля и его помощников. Скажи ему, какого рода раны, чтобы он знал, что взять с собой. И объясни, что этот человек много значит для меня. И… на всякий случай приведи отца Вокоса тоже.
— Какино-Джан, собери свою команду и приготовь корабль. Отвезешь Верховного Владыку Деметриуса обратно в его страну, вместе с теми, кто захочет вернуться с ним. Я позволил ему жить, пусть живет, но не здесь. Пусть отравляет другие королевства. Его корабль и груз — мои, осмотри их. Приведи его рабов ко мне и посмотри, скольких человек из его команды ты сможешь выбрать. Пусть Ниона поговорит с его телохранителями: такие копейщики редкость.
— Венахр, сдери с него военную одежду и нацепи что-нибудь из женского. Затем устрой куда-нибудь на ночь Принцессу Извра щения, учитывая ее пристрастие к дерьму.
Верховный Владыка, наряженный в старый сарафан, провел остаток ночи на дне выгребной ямы. Перед восходом его вытащили и отвели на причал. Там его связали, втащили на борт «Золотой мечты» и запихали в рундук, куда вскоре пихнули и капитана Титоса.
Кроме своих трех парусов, корабль капитана Зелига мог двигаться и с помощью ста пятидесяти гребцов в течение всех двадцати четырех часов в сутки. За шесть дней они достигли побережья Кенуриос Элас.