Мечи легиона
Шрифт:
— Неужели? — спросил Марк врача, но не получил ответа. Горгид заснул, едва его голова коснулась кошмы.
Оставив Ракио, который накрыл Горгида легким одеялом, римляне принялись бродить по лагерю аршаумов. Исцеление сняло усталость. Марк снова с удовольствием потянулся.
— Похоже, Виридовикс прав, — сказал он. — Это был и впрямь насыщенный год.
Марк говорил по-видессиански, поскольку только что разговаривал на этом языке с Ракио. Пикридий Гуделин вырвал трибуна из задумчивости ироническим замечанием:
—
— Тогда — флаг тебе в руки, — быстро ответил трибун. — Авшар сейчас на коне, и разница между адом Скотоса и Машизом не стоит и плевка. — Марк снова с наслаждением потянулся, чувствуя себя совершенно здоровым. — Но сначала расскажи мне, каким образом вы попали сюда и какова ситуация в целом?
Гуделин приступил к повествованию, украшая его различными фигурами речи — в лучшем стиле видессианской риторики. Скилицез тут же вмешался и в трех-четырех кратких фразах изложил суть дела. Бюрократ уставился на Скилицеза с нескрываемой досадой, но под давлением видессианского офицера вынужден был завершить свою пространную повесть как можно лаконичнее.
— Ариг и шагу не сделает на восток, пока усматривает в союзе аршаумов с Видессом потерю независимости для себя и пока существует вероятность мира между Империей и Йездом.
— Такой вероятности не существует, — отозвался Скавр. — Когда я покидал Видесс, Гавр планировал начать нынешним летом новую военную кампанию против Иезда. Что касается независимости Арига, то Гавр согласится заключить с ним союз почти на любых условиях. Император и сам сейчас не слишком силен, чтобы позволить себе смотреть на своих союзников сверху вниз.
— Ну что ж, тогда все в порядке! — сказал Гуделин Скилицезу. Он протянул руку и похлопал офицера по спине.
Марк с любопытством наблюдал за этой занятной парочкой. Бюрократ уловил взгляд трибуна и с уверенной улыбкой произнес:
— Как только я вернусь в благословенную Фосом столицу, я непременно начну вновь противиться возвышению военной фракции — всем сердцем…
— Бюрократы сейчас не в особой чести, — перебил его Скилицез.
— А-а, чтоб тебе провалиться под лед. Я как раз собирался сказать, что все это время, которое я провел среди варваров, несколько изменило мои взгляды на мир и на место Видесса в нем. Но что же я встречаю в ответ? Одни поношения! — Гуделин драматически возвел глаза к небу.
— Побереги свои театральные жесты для балаганов Зимнего солнцестояния, — невозмутимо сказал Скилицез. — Нужно срочно поговорить с Аригом. У нас есть новости, которые могут заставить его изменить свое мнение.
Гай
— Ну что ж, ты неплохо берег его, — снизошел наконец до похвалы старший центурион. — Маленькая щербинка на краю лезвия, видишь? И еще одна, ближе к острию. Но ничего такого, что нельзя исправить точильным камнем. Однако умеешь ли ты им пользоваться? В этом-то вся загвоздка!
— Да, — кратко ответил Горгид. Он все еще испытывал весьма смешанные чувства к новому для него умению владеть оружием.
В нескольких шагах от них Виридовикс трунил над Марком:
— Вот ты и попался, приятель! А кто меня чуть с говном не съел за то, что я спал с Комиттой Рангаве! Хорош! Да ты переплюнул меня в этих опасных играх! Я-то избежал ловушки, чего не скажешь о тебе. Что ж, снимаю перед тобой шапку. — И кельт действительно приподнял свою меховую шапку.
Трибун только зубами заскрипел. Именно такой реакции он и ожидал от Виридовикса. Марк лихорадочно придумывал, что бы ответить такого поостроумней. Кони шли, расплескивая воду, по истоку реки Гараф, одного из главных притоков Тубтуба.
Виридовикс, похоже, исчерпал свое красноречие. Разговор велся по-латыни, чтобы имперцы не проведали о связи трибуна с Алипией.
Наконец Марк проговорил, с трудом подбирая слова:
— Это не было… обычной связью. Все куда более серьезно. Серьезнее даже, чем с Хелвис. Сейчас я оглядываюсь назад и понимаю, что должен был с самого начала увидеть опасные подводные камни в этом бурном потоке.
Хорошо зная о многочисленных любовных похождениях Виридовикса в Видессе, Марк ожидал, что кельт начнет дразнить его.
Но Виридовикс внезапно помрачнел.
— Вот, значит, как оно обернулось? Могу только пожелать тебе счастья. Когда любовь пришла ко мне, она не принесла мне ни удачи, ни радости. И я не знаю, смогу ли вернуть себе счастье… — Он заговорил словно сам с собой. — Ок, Сейрем, я принес тебе одно только горе и беду в тот день, когда мы с тобой повстречались…
Они ехали все дальше на восток, погруженные в свои невеселые думы. Скавру, который прибыл в Машиз с караваном Тамаспа, эта холмистая низменность была уже знакома.
Ариг двигался чуть севернее караванной тропы. Маленькие города теснились у речных берегов. Вдали от воды солнце неумолимо выжигало жидкую травы и колючие кустарники, превращая растительность в желто-серый сушняк. Даже выносливым степным лошадкам едва хватало травы.
К аршаумам быстрым галопом несся разведчик, что-то крича на своем языке. Горгид перевел для римлян:
— В нашем направлении движется отряд йездов. — Грек снова прислушался. — Он говорит, что мы превосходим их численностью.