Мечи легиона
Шрифт:
Муниций прикусил губу. Неврат поняла, что Пакимер отыскал магическое слово, которое могло соблазнить командира римлян. Муниций, конечно, не желал иметь каких-либо контактов с йездами, кроме военных столкновений. Но время…
Муниций забарабанил пальцами по столу и снова забормотал что-то по-латыни. Неврат уловила знакомое слово, но всей фразы не поняла. В конце концов римлянин сказал:
— Нет. Если мы будем продвигаться достаточно быстро, Явлак не осмелится тревожить нас.
В отличие от Багратони, Пакимер по тону говорившего сразу почувствовал,
— Что ж, ты командир, тебе и решать, — сказал он, махнув рукой. Обычно этот небрежный жест изображал у хатриша салют старшему по званию.
– В таком случае нет смысла терять время на пустые разговоры, не так ли? Пора в дорогу.
Он поднялся и вышел. Багратони покинул комнату минутой позже.
Муниций встал.
— Хатриш прав. Пора готовиться к выступлению.
— Можно мне спросить у тебя кое-что? — сказала Неврат. — Мне показалось, когда ты говорил по-латыни, что я слышу имя Марка… но я не разобрала всей фразы.
Римлянин слегка смутился:
— Мне следовало бы отучиться от дурной привычки разговаривать с самим собой. Тебе что, интересно? Я просто спрашивал, как поступил бы на моем месте Скавр. Мне пора идти. Неврат. Одной вещи он бы точно делать не стал. Он не стал бы терять времени даром.
Сенпат Свиодо перебирал струны лютни, управляя лошадью с помощью одних коленей. Его песня и тихий плеск Аранда — вот и вся музыка, сопровождавшая колонну легионеров на марше. Римская армия, в отличие от видессианской, обычно передвигалась молча.
Неврат была рада реке, как доброму другу. Центральное плато западных территорий совсем не походило на цветущие зеленые долины побережья. Вдали от воды палящее солнце выжигало землю, превращало верхний слой в сухую пыль.
Пение оборвалось. Назад возвращались двое хатришей из отряда конного прикрытия, который двигался впереди колонны. Между всадников Пакимера ехал какой-то незнакомый кочевник.
— Йезд, — определил Сенпат.
Йезд был облачен в обычную для кочевников одежду из вываренной кожи. В руках он держал круглый щит, выкрашенный белой краской. По сигналу Муниция буккинаторы протрубили сигнал остановки.
Йезд подъехал ближе и заговорил на ломаном видессианском:
— Что вас делать на земле великий Явлак?
— Мы идем по ней маршем. Кстати, она принадлежит не Явлаку, — ответил Муниций.
Йезд пронзил его гневным взором. В поединке взглядов этот кочевник и в сравнение не шел с Гагиком Багратони, а Муниций устоял даже перед суровым накхараром. Поэтому испепеляющие взгляды пропали втуне.
Муниций добавил:
— А если Явлак забыл об этом, то напомни ему, как он посещал Гарсавру.
— Он бросать ваши трупы в кучу, как поленья, — пригрозил йезд.
— Пусть попробует. Сперва скажи ему вот что. Сейчас я ничего против него не имею. Но если мне придется повернуться к нему лицом, то единственный кусок земли, который он получит, будет его могилой. А теперь убирайся.
Муниций кивнул буккинаторам, и те протрубили сигнал к продолжению марша. Армия двинулась вперед. Йезду пришлось отскочить в сторону, чтобы его не втоптали в грязь. Зарычав от ярости, он поскакал прочь.
— Беда, — сказала Неврат, глядя в спину удаляющегося кочевника.
Сенпат отозвался:
— Возможно, и нет. Явлак отнюдь не глуп. Он достаточно поумнел, во всяком случае с прошлой зимы. Кроме того, ему потребуется время, чтобы собрать людей. А когда эта свора будет готова броситься на нас, мы, возможно, уже покинем пределы его территории.
Тем не менее Сенпат спрятал свою драгоценную лютню в мешок из мягкой кожи и стал осматривать лук и колчаны со стрелами.
Несмотря на дурные предчувствия, никакой беды в тот день не случилось. Возможно, одной из причин была чудовищная скорость, развиваемая легионерами. Поскольку путь пролегал вдоль реки, солдаты несли при себе лишь неприкосновенные запасы; ни тяжелых телег, ни бочек с водой, обременяющих колонну солдат, не было и в помине. Отряд, можно сказать, прыгнул вверх по течению Аранда. В конце первого дня, когда легионеры начали разбивать свой обычный — такой знакомый теперь — укрепленный лагерь. Неврат спросила Муниция:
— Как вам удается идти так быстро? Я видела конные армии, которые передвигались куда медленнее.
— Мы учимся совершать марш-броски с первого же дня, как вступаем в легион, — ответил Муниций. Несомненно, молодой командир устал. Его лицо покраснело, а голос звучал хрипло. Но было очевидно также, что Муниций способен и на большее. — Мы называем себя «мулами», знаешь. Ведь мы берем в поход полный набор инструментов, припасов, кольев для палисада и оружия. А наши васпуракане и видессиане уже достаточно долго прослужили в легионе, чтобы выдерживать такой темп.
— Если бы я держала пари, то сказала бы, что Явлак бросит своих конников туда, где мы были сегодня около полудня.
— Надеюсь, он вообще не станет атаковать. А если да… Будем надеяться, что ты права. — Муниций огляделся по сторонам. — Да нет же, идиот! — заорал он на одного из хатришей. — Купай своих проклятых лошадей вниз по течению от лагеря! Этот гребаный Аранд и без того мутен от глины! Нечего добавлять туда грязи. Ведь нам придется пить из этой треклятой реки.
Неврат была единственной женщиной в лагере. Это обстоятельство ничуть не смущало ее. Она не беспокоилась бы даже и в том случае, если бы оказалась здесь без Сенпата. С римлянами она делила немало невзгод, опасностей, походов и войн. В легионе не нашлось бы человека, который смотрел бы на нее иначе, как на свою сестру.
На следующий день они встретили несколько йездов. При виде легионеров кочевники пустились в бегство. Несколько раз они оглядывались, словно не верили своим глазам. Солдаты Видесса шагают по земле, которую йезды уже считают своей! Но йездов было пока недостаточно, чтобы завязать с римлянами бой.