Мечников
Шрифт:
Вот уже пять, вот уже семь, вот уже одиннадцать лет он придерживается строгой диеты. Ни капли алкоголя. Никаких возбуждающих напитков. Ничего сырого или немытого. И каждый день — один-два горшочка болгарской простокваши. И какое прекрасное самочувствие — лучше, чем в тридцать пять лет! Какой здоровый румянец играет на его щеках!
Каждый день он исследует самого себя. Фиксирует в записной книжке работу пульса и хорошо ли спал.
Он боится за свое сердце.
Он дьявольски боится рака.
Он боится смерти.
И не только потому, что инстинкт самосохранения становится в
Нет, не о себе заботится он теперь: сам он уже обречен. Но молодежь не должна повторять ошибки стариков. Если молодые люди хотят прожить счастливую жизнь, они должны стремиться к здоровой старости, к «ортоби-озу». А для этого есть одно средство: им, Мечниковым, рекомендуемый гигиенический режим!
…Целебное действие простокваши ныне не подлежит сомнению. Молочнокислую диету врачи рекомендуют при многих заболеваниях желудочно-кишечного тракта. Кефир составляет основу молочных смесей, которыми подкармливают младенцев. Но младенцам дают кефир не для того, чтобы отсрочить их старость…
Простокваша как средство продления жизни себя не оправдала. Процесс старения оказался намного сложнее, чем это представлялось Мечникову, хотя он и говорил, что «проблема старости — одна из самых сложных и самых трудных проблем биологии». В открытом Ильей Ильичом явлении «поедания» «благородных» клеток клетками соединительной ткани академик А. А. Богомолец видел важный приспособительный механизм, не ускоряющий, а, наоборот, замедляющий старение. При старении «благородные» клетки не только уменьшаются в числе — они каким-то образом перерождаются, становятся менее мобильными, менее способными реагировать на разнообразные изменения условий, в которых им приходится «работать». При старении замедляется биосинтез белка; истощаются энергетические ресурсы организма; нарушаются регуляторные системы: менее интенсивным становится обмен веществ…
Почему?
К сожалению, современная наука в основном лишь обрисовывает картину того, что происходит в организме при старении, но пока мало может сказать о том, почему это происходит.
Ясно, однако, что старение несводимо к деятельности гнилостных бактерий, как вообще болезни несводимы только к деятельности микроорганизмов. Свидетель и один из главных «виновников» успехов бактериологии в первые десятилетия ее развития, Мечников склонен был видеть в них причину и таких болезней, к которым микробы непричастны. Что ж, то вполне понятный и вполне извинительный грех.
Но с водою не следует выплескивать и ребенка. Не следует забывать, что наука (на ином, разумеется, уровне) нередко возвращалась к взглядам Мечникова, списанным в архив по причине их «устарелости». Таково, например, убеждение Ильи Ильича в инфекционной природе рака. После того как было «точно» выяснено, что рак никак не связан с инфекционным началом, выдающийся советский ученый Лев
«И. И. Мечников указывал на возможную роль вирусов в возникновении опухолей и утверждал, что они могут проявить свою болезнетворность только при определенных условиях — положение, получившее полное подтверждение при изучении многих опухолей вирусного происхождения».
Совсем недавно австралийский иммунолог Ф. Вернет выдвинул новую гипотезу старения. Тесно увязывая механизмы старения с механизмами иммунитета, Вернет — на современном научном уровне — как бы возвращается к некоторым взглядам Мечникова. Идеи Ильи Ильича продолжают жить, продолжают питать науку.
На борьбу с преждевременной старостью Мечников вышел преждевременно. Но кто-то должен был начать этот поход. И он начал.
Что ж, в его вкусе было закладывать фундаменты.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Пастеровский институт. Работы по сифилису
В те дни, когда «Этюды о природе человека» быстро раскупались во Франции и России, мир облетела новая весть.
28 июля 1903 года Мечников продемонстрировал на заседании Медицинской академии в Париже двухлетнюю обезьянку-шимпанзе по кличке Ядвига.
Обезьянка была больна. И не туберкулезом, не воспалением легких (от которых обычно погибали шимпанзе в европейском климате), а той болезнью, которую, как иронизировал Мечников, «не принято называть в обществе»; в России ее именовали «французской», а во Франции (с легкой руки драматурга Бриё) — «аварией»; по мнению некоторых специалистов, она описана в библии и других древних книгах, а по мнению других, ее завезли в Европу заодно с картофелем, табаком и другими заморскими чудесами храбрые сподвижники Христофора Колумба…
Прежде чем отважиться на доклад в академии, Мечников пригласил в лабораторию видных сифилидологов, в том числе крупнейшего специалиста профессора Фурнье. Фурнье был потрясен.
«К огромному моему удивлению, — говорил он, — так как впервые мне дано было видеть то, что я увидел в этот день, я констатировал на животном поражение, которое представилось мне в виде абсолютного, великолепного, неопровержимого сифилитического шанкра».
С тех пор как после возвращения Колумба в Европе разразилась эпидемия сифилиса, медики тщетно искали средства против него.
Долгое время, правда, сифилис считали вполне безобидным. Что он вызывает? Маленькую язвочку, которая через некоторое время исчезает… Потом сыпь, которая тоже то исчезает, то появляется вновь… В последние десятилетия прошлого века, однако, выяснилось, что хотя сифилис сам по себе не смертелен, но он приводит к таким тяжелым болезням, как прогрессивный паралич, сухотка спинного мозга, тяжелейшие поражения сосудов; сифилис, иными словами, ведет к атрофии «благородных» тканей, а значит, к преждевременной смерти. Уже только поэтому Мечников должен был схватиться с ним.