Мечта балерины
Шрифт:
— Поразительно! — в восторге бормотала она про себя. — Все верно.., чертовски верно! — Но слова не могли выразить ее радости, внутри у нее все пело от счастья. Им с Маком дан новый шанс, они могут стать родителями — казавшаяся невероятной мечта становится реальностью!
В висках у нее стучало. Мак и не подозревает о том, что вновь соединит их. После того как они поссорились, Мак с неохотой поселился в отеле и ждал, пока Тара успокоится и что-нибудь решит.
Но в то же время он взял на себя все заботы о магазине. Он просмотрел деловой журнал Бет, связался с заказчиками и поставщиками и сообщил им о случившемся, перенес
Тара занялась хозяйством — уборкой квартиры, стиркой, глажкой, покупками и вообще приготовлениями к возвращению Бет. Она хотела, чтобы тете ни о чем не пришлось беспокоиться, поэтому была только рада помощи Мака — и все эти заботы заставили отложить в сторону личные проблемы. Но теперь, когда Тара поняла, что беременна, так продолжаться больше не могло. Они должны серьезно поговорить.
Спустившись в магазин, она с удивлением увидела, что там полно покупателей — точнее, покупательниц. Спиной к ней, на краю конторки Бет, сидел Мак — он правил балом. В темно-синем свитере поло и черных брюках, он был неотразим. Вокруг стояли четыре женщины и зачарованно смотрели на него. Тара почувствовала раздражение.
Одна из женщин, стройная привлекательная брюнетка лет сорока, в твидовом костюме, захохотала, как девчонка, над какой-то шуткой Мака и дотронулась до его колена. Тара узнала в ней жену местного врача — женщину, отнюдь не отличавшуюся чувством юмора. В груди Тары заклокотало что-то похожее на ревность, ее уши горели, сердце колотилось.
— Мак? Можно тебя на минутку?
Так как она была больше чем просто раздражена, ее слова прозвучали скорее как приказ, чем как просьба. Он в замешательстве обернулся к ней и улыбнулся.
— Что такое, солнышко?
Не обращая внимания на толпу его восторженных фанаток, похожих на глупеньких девочек на концерте какой-нибудь эстрадной звезды. Тара ответила:
— Я хотела бы сказать тебе пару слов наедине, если не возражаешь. — Она толкнула дверь, оказавшись в слабо освещенном коридоре, который вел во внутреннюю часть магазина и в квартиру Бет.
— Что случилось? — удивленно спросил Мак, последовавший за ней.
— Что ты делаешь, черт возьми?!
— Там? — Мак кивнул в сторону двери, нахмурившись. — Разве не видно? Работаю с покупателями.
— Что значит «работаешь с покупателями»? Развлекаешь этих дамочек, а те и рады?
Он ошеломленно покачал головой.
— Я даже не намерен отвечать на подобные вопросы. Да что с тобой. Тара? Соскучилась одна?
Я же говорил, что у меня в отеле места хватит на двоих.
Мак чувствовал, что перегибает палку, но ничего не мог поделать. Со времени их приезда из Ирландии она держала его на расстоянии, как будто между ними все закончилось. Он был разгневан, но все же держал себя в руках из уважения к Бет. Мак знал, что Тара переживает за тетю, знал, что боится снова довериться ему, и поэтому благоразумно решил не тревожить ее, дать ей еще время. Но ему все труднее становилось сохранять спокойствие. Когда же, наконец, черт возьми, она убедится в его благих намерениях? Что же еще нужно этой женщине?
— Не задавайся! — Ее руки непроизвольно сжались в кулаки, Тара в бешенстве смотрела на него. Если мне и одиноко, то на тебе свет клином не сошелся, Мак Симонсен!
— На что это ты намекаешь? У тебя кто-то
— Ну конечно, нет! — Кусая губы. Тара уже проклинала себя за эту глупую вспышку. Вызвать у Мака ревность было не лучшей идеей, потому что отношения между ними, по крайней мере в последние несколько дней, и так были слишком натянутыми. Она вдруг почувствовала себя маленьким беззащитным раненым зверьком. Она хотела рассказать ему о своей беременности, но сначала ей надо собраться с духом. — Я немного устала, вот и все. И вовсе не хочу ссориться, хотя тебе может так показаться. Думаю, мне надо пойти прилечь. А ты присмотришь за магазином до закрытия?
Отпуская ее руку. Мак взглянул на часы.
— Нет проблем. Но когда магазин закроется, я поднимусь к тебе. Нам надо кое-что выяснить, а до тех пор я не уйду. Ясно?
Сдержав просившуюся на язык колкость, Тара сдержала свое возмущение и кивнула.
— Если хочешь, оставайся на обед. — Это прозвучало как жалкая уступка. — Будет только паста с домашним соусом. Ничего особенного.
Потирая подбородок. Мак медленно вздохнул.
Этот вздох дал Таре понять, что его терпение на исходе, и одного неосторожного шага будет достаточно, чтобы он перестал быть хорошим мальчиком. Внезапно на нее нахлынула тоска по тем нескольким счастливым дням в Ирландии. Стоило им вернуться домой, как жизнь опять стала слишком сложной.
— Иди ложись. — Он дотронулся до ее руки, едва улыбнувшись. — У тебя действительно усталый вид. Давай я сам приготовлю ужин?
— Хорошо. — У нее не было ни сил, ни желания спорить.
— Ты почти ничего не съела.
— Ты мне кто, мама, что ли? — Выскочив из-за стола, Тара побежала в гостиную.
Когда Мак вошел, она стояла у окна, комнату освещала только маленькая старинная лампа в углу Уже в который раз за этот вечер Мак гадал, что же творится у нее в голове. За ужином она не могла усидеть на месте. Сколько он ни пытался поймать ее взгляд, она все время отводила глаза. Он молил только о том, чтобы эта ее рассеянность не означала самого худшего: она хочет отказать ему, но не знает как. Мак не представлял, что сделает, если это на самом деле так.
— Принести тебе чего-нибудь? Стакан вина? Может, брэнди?
Тара обернулась к нему, скрестив руки на груди, будто защищаясь. На ней было светло-голубое джинсовое платье.
— Нет, я ничего не хочу, спасибо.
Мак нахмурился. Он напоминал официанта, который с трепетом спрашивает клиента, хорошо ли блюдо.
— С тобой что-то происходит, Тара, и даже если ты не скажешь мне сама, я все равно узнаю. В чем дело? И не говори мне, что сейчас не время.
Я не уйду, пока ты не ответишь. — В подтверждение серьезности своих намерений он удобно устроился на диване.
Более подходящей возможности, чтобы все рассказать, и вообразить было нельзя. Через пару дней вернется Бет, и Таре надо будет ухаживать за ней. Она и не надеялась, что Мак и дальше будет ей помогать. Удивительно, как он до сих пор держится. Каждый день она боялась, что ему придется вернуться в Лондон, к работе — чтобы опять с головой уйти в заботы о своем процветающем агентстве — и кто знает, когда у него найдется время повидать ее.
Сердце Тары словно заковали в свинцовый панцирь, в горле стоял комок. Она с трудом перевела дыхание.