Мечта каждой девушки

Грейди Робин

Столкновение неизбежно! Они врежутся!

Остается только один выход. Она резко повернула руль в сторону.

Ситуация разрешилась за считаные секунды, но Фиби казалось, будто все происходит как в замедленной съемке. Она сидела, вцепившись в руль мертвой хваткой, пока машину разворачивало на сто восемьдесят градусов. После этого ее, словно тряпичную куклу, швырнуло сначала в одну сторону, затем в другую. От потрясения она не могла даже кричать.

Когда

машина наконец остановилась, костяшки ее пальцев были белыми как мел. Не в силах пошевелиться, даже моргнуть, она, уставившись перед собой невидящим взором, слушала бешеный стук своего сердца. Вдруг водительская дверца открылась. Вздрогнув, она повернула голову и увидела Пейса.

— Пересаживайся, — сказал он, нахмурившись. — Нам нужно развернуться и съехать с дороги, пока в нас кто-нибудь не врезался.

Чувствуя себя словно на качающемся плоту посреди бурного потока, Фиби посмотрела на пустое сиденье, дала команду дрожащим рукам и ногам и неуклюже перебралась через рычаг переключения передач. Пейс сел за руль, завел мотор, развернул машину и припарковался на обочине.

Когда его теплая ладонь легла ей на затылок и повернула ее голову так, чтобы она могла видеть его лицо, на смену потрясению пришло огромное облегчение. Они не врезались. Более того, нисколько не пострадали. Ей захотелось обнять Пейса за шею, тесно прижаться к нему и долго не отпускать.

Он окинул ее взглядом с головы до ног:

— Ты в порядке?

Фиби обнаружила, что дрожит всем телом. Казалось, если она попытается заговорить, ее зубы начнут стучать. Она никогда не попадала в аварию.

В отличие от ее матери, чья жизнь трагически оборвалась на мокром шоссе.

Фиби глубоко вдохнула, чтобы прогнать болезненные воспоминания, но опоздала. По ее щеке уже покатилась слеза. Пейс придвинулся ближе и крепко ее обнял.

— Все хорошо, — прошептал он, гладя ее по спине. — Не надо плакать.

Тепло и уверенность, исходящие от него, успокаивали. Она чувствовала близость Тайлерс-Стрим. Места, с которым у нее связано множество приятных воспоминаний. Она росла в хорошем доме, окруженная любовью и заботой. Ее детство можно считать вполне счастливым.

Но что с ней стало бы без тети Мег?

Час спустя Пейс вел «астон-мартин» по неглубокой автомобильной колее, ведущей к отдаленному, приятному на вид дому, в котором Фиби жила до своего переезда в Сидней. Облака рассеялись, и в западной части небосвода появилось солнце.

Оставшуюся часть пути они оба молчали. Инцидент на шоссе завершился благополучно, но Фиби никогда не забудет чувство беспомощности, охватившее ее в те секунды, когда она думала, что столкновение с кенгуру неизбежно. Из нее словно выкачали всю энергию. Также она не забудет, как Пейс утешал ее потом.

Она была слишком потрясена,

чтобы думать о гордости, и с благодарностью приняла его поддержку. Подумать только, как изменились их отношения со вчерашнего вечера! Она увидела другую сторону беспечного плейбоя, и эта сторона ей понравилась. Очень понравилась.

Хэнни, уютно устроившийся сзади, за все время поездки не издал ни единого звука. Даже во время происшествия на шоссе. Но едва Пейс остановил машину и заглушил мотор, как пес громко залаял. Фиби повернулась и открыла заднюю дверцу. Хэнни тут же выскочил из машины и пулей помчался к дому. Остановившись у входной двери, он застыл как статуя в ожидании своей хозяйки.

Пейс обошел капот и помог Фиби выбраться из салона.

— Твой питомец всегда так радуется загородным поездкам? — улыбнулся он.

— Да, — ответила Фиби. — Здесь очень мило.

Направляясь к дому, она испытывала странное чувство, будто прошлое вернулось. Это место выглядит так же, как раньше. Вызывает те же ощущения. Одновременно кажется приютом и тюрьмой. В каждом окне белеют кружевные занавески. Передняя дверь, как прежде, выкрашена в темно-красный цвет, а стены такие же белые.

Вдоль мощенной булыжником дорожки растут дикие розовые и фиолетовые цветы, увядающие с окончанием лета. Лужайка перед домом, как обычно, кочковатая. Из-за отсутствия поблизости заводов и автомагистралей воздух настолько чист, что кружится голова. Витающие в нем легкие запахи эвкалипта, сосны и влажной земли вызывают множество воспоминаний.

Пейс достал из багажника корзину с едой и ящик с инструментами, за которым они заезжали в «Броудрикс». Когда Фиби отперла дверь, Хэнни влетел в дом и устроился на своем любимом месте — под плакатом Джимми Хендрикса, висящим на стене у камина.

Поставив свою ношу на пол, Пейс прошел в центр комнаты и огляделся по сторонам. В одном углу находится пирамидальная конструкция для медитации, над дверьми висят нити с кристаллами, у одной из стен стоит старая полированная радиола, а рядом с ней на полу возвышаются стопки грампластинок.

— Это... — произнес он с непроницаемым выражением лица. — Это довольно необычно.

Фиби весело рассмеялась. Радуясь, что она его поняла, он расслабился и улыбнулся.

— У меня такое ощущение, будто я перенесся на машине времени в прошлое, — сказал он.

Психоделический эстамп на дальней стене, должно быть, подействовал на него, так как, посмотрев на него, он начал тереть глаза.

— Добро пожаловать в шестидесятые, — сказала Фиби, театрально взмахнув рукой.

— Старые добрые «секс, наркотики и рок-н-ролл»?

— Мег всегда предпочитала «мир, любовь и рок-н-ролл». — Фиби указала ему на стопки грампластинок: — Много рок-н-ролла.