Мечта Оливии
Шрифт:
Она закрыла глаза, вспоминая, как он сделал ее своей, его резкое проникновение в ее лоно — и мгновенную остановку.
— Оливия! — Он почти кричал. — Господи! Мне такое и не снилось…
Она прижала к себе его голову и заставила замолчать долгим поцелуем, потом движением бедер сама надвинулась на него, пока он со стоном не погрузился до конца в ее лоно…
— Ты должна была предупредить меня, — нежно произнес он.
— О том, что я девственница? — Оливия рассмеялась. — Это не то, о чем следует заявлять мужчине даже
— Черт! Когда я вспоминаю обо всем, что наговорил тебе…
Оливия покачала головой.
— Забудь об этом, — сказала она тихо.
Он крепче обнял ее.
— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Я поступал с тобой так… так…
— Все это сейчас уже не имеет никакого значения, — она со вздохом поцеловала его в шею. — Все это теперь позади…
— Нет, — возразил он, и она почувствовала, как напряглись все его мышцы. — Я должен объяснить…
— Нет, — прошептала она, — ты ничего не должен объяснять. — Она приподнялась на локте, волосы упали на ее обнаженное плечо. — Я виновата не меньше тебя. Я должна была настоять с самого начала, чтобы ты выслушал правду, но ты никогда не давал мне договорить, а я была так разозлена, что предоставила тебе возможность думать обо мне все, что тебе угодно.
Он рассыпал ее волосы по шее и плечам, а потом привлек голову Оливии к себе на грудь.
— Риа, — процедил он сквозь зубы, — эта проклятая Риа! Это все произошло по ее вине. Господи, с каким удовольствием я бы придушил эту суку!
Оливия прижала палец к его губам.
— Помнишь, что ты сказал? Что ты даже и говорить о ней не хочешь? Я тоже не хочу. Не хочу слышать ее имя.
— Оливия… — Время снова, казалось, остановилось, потом Эдвард вздохнул, привлек ее к себе и поцеловал.
— Ничто уже не имеет значения, кроме этого… — прошептал он. После долгой паузы он откинулся на подушки, все еще прижимая ее к себе. — Не могу поверить, что ни один мужчина никогда не претендовал на тебя, — добавил он тихо.
Оливия передернула плечами.
— Ты самый настоящий мужской шовинист, — сказала она и улыбнулась. — Но ты мог бы догадаться, что я не поощряла их внимания к себе.
Он тоже улыбнулся:
— Правда?
— Ладно, — вздохнула она, — не думай об этом. Просто я всегда ждала, когда появится тот самый мужчина.
— Спасибо, что дождалась, — прошептал Эдвард.
— Добро пожаловать, — улыбнулась она, поддразнивая его. — Ты доволен мною? Не… не разочарован?
— Разочарован?..
— Ну… Ты знаешь, что я имею в виду.
Он рассмеялся и поцеловал ее в нос.
— Если ты хочешь получить комплимент, то…
— Но ты ведь думал, что я… куртизанка, — быстро проговорила она, — а я оказалась…
— А ты оказалась чудом, — нежно ответил Эдвард и прижался к ее губам. — Той, о ком я всегда мечтал.
Оливия вздохнула и поцеловала его в грудь.
— Правда?
Он
— Ты напрашиваешься на комплименты, женщина. — И запустил руку в ее волосы, откинув голову назад. — Один ты сейчас получишь.
Она снова улыбнулась.
— Какой?
Его рука коснулась ее лона, и она задохнулась.
— Эдвард, что ты делаешь?
— А на что похоже то, что я делаю? — хрипло спросил он.
— Но… но как ты можешь? Я хочу сказать, так скоро…
— Ты думаешь, дорогая, — хрипло прошептал он, — это слишком скоро? — Он раздвинул ее бедра, проник в нее, и мир закружился вокруг Оливии.
Оливия долго не могла очнуться ото сна, лениво потягиваясь под золотыми солнечными лучами.
— Эдвард, — шепнула она и положила руку на то место, где он лежал. Но его не было.
Ее сердце обмерло. Она села в постели, натянув на грудь простыню, и в этот момент распахнулась дверь.
— Доброе утро!
Он стоял в дверном проеме и улыбался. На нем ничего не было, кроме коротких белых хлопчатобумажных шортов, и вид его стройного, мускулистого тела пробудил в ней воспоминания о прошедшей ночи. Глупо было чувствовать смущение после того, что произошло между ними, но она ничего не могла поделать с собой, и краска прилила к ее щекам.
— Доброе утро, — ответила она, стараясь прикрыть обнаженное тело простынями.
Склонившись к ней, Эдвард улыбнулся.
— Я был в отчаянии, — признался он, — я поглядывал на тебя каждые десять минут весь последний час…
— Последний час? Ты хочешь сказать, что уже давно встал?
— …И каждый раз, когда я это делал, я видел, что ты лежишь на спине, раскинув руки…
— Я? Я лежала, раскинув руки?
— И выглядела так, словно собиралась прохрапеть весь день, пока я искал что-нибудь съестное на кухне.
Оливия вздернула подбородок.
— И все-то ты врешь. Я не сплю, раскинувшись на постели. И не храплю. И если ты собираешься сказать мне, что ждешь, пока я встану и приготовлю тебе завтрак…
Эдвард опустился на постель рядом с ней.
— О’кей, — сказал он, — виноват. Ты спишь на моей руке, словно прилаживаясь ко мне. Единственные звуки, которые ты издаешь, это легкие стоны, когда я прикасаюсь к тебе. И…
— Никогда, — заявила она, — я никогда не издаю никаких звуков во сне.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Единственная причина, — шепнул он, — из-за которой я терпеливо голодал, было то, что я не хотел готовить завтрак, пока ты не проснешься.
Оливия улыбнулась.
— Ты умеешь готовить завтрак?
— Не говори так, словно ты потрясена. Да, я умею быстро готовить завтрак. Свежий апельсиновый сок, яичница с беконом, бисквиты…
Она широко раскрыла глаза:
— Бисквиты?
— Да. Они прибыли в коробке, но, прежде чем есть, их надо положить в духовку. — Эдвард улыбнулся. — Впечатляет?