Мечта тигра
Шрифт:
Однажды мы шли по роще манго, забыли стать невидимыми. Я притянул Ану под ветви и поцеловал. Мы уходили, и я заметил что-то сияющее на высокой ветви дерева. Ана подняла руки, нас окружил пузырь, и мы взлетели. Среди плодов манго сиял Золотой.
Она сорвала его и протянула мне с улыбкой. Теперь у нас были все дары, и мы знали, откуда ни. Их сплели время, любовь и магия.
История богини и тигра изменилась со временем, и люди забыли. Молитв стало меньше. Ана впервые заболела с того времени, как приняла
Он смешал ей напиток. Когда я спросил, что это, он ответил:
— Сома. Напиток богов.
— Тот, что ты мне тогда дал?
— Да. Она восстановится, Кишан, но, боюсь, ты лишишься части энергии, она будет брать у тебя силу исцеления. Помнишь, как Келси исцелила Рена?
— Да, — ответил я с надеждой.
— Ты можешь делать так через свою связь. Но оставь и себе немного. Она не выживет без тебя.
— Я это сделаю, — сказал я. — Бери, что нужно.
— Кишан, — сказал Кадам, — ты знаешь, что вы не бессмертны. Ана владела большой силой веками. Это отразилось на ней. Она начинает стареть.
— Я возьму больше эликсира русалки. Я попрошу помощи у фениксов.
— Эликсир больше на ней не работает. У нее выработался иммунитет. И сок огнефрукта тоже. Это природа. Прости, сын, но тело Аны устало. Ее энергия угасает. Ей нужны твои запасы, чтобы исцелится.
Я смотрел на милую жену, коснулся пальцами ее волос. Она выглядела такой же юной, как в день нашей свадьбы. Если ее глаза не были такими же яркими, а кожа — упругой, то я списывал это на болезнь. Ана не старела. Я не мог принять слова Кадама. В этот раз он ошибался.
— Рен не старел. И ты жил долго, — отчаянно спорил я.
— Я вел тихую жизнь почти все время. У Рена был тигр и дар Джесубай, — объяснил он. — Амулет Дамона дает долгую жизнь, особенно тебе и Рену, принявшим сущность тигра. Но вы с Аной прожили много-много лет. Еще дольше, если учесть, сколько вы провели в другом времени. И ты брал силу амулета так, как никто не может. Ана всегда делилась с тобой силой, — сказал он. — Через связь вы обменивались ею свободно, совершили для человечества много великих дел, но теперь это ее сжигает. Она ощущает груз смертности.
— Уверен?
— Да, — Кадам коснулся ее плеча, и я увидел что-то еще в его глазах.
— Что такое? — спросил я.
— Я хочу извиниться.
— За что? Ты не был причиной этого.
— Нет. Но я ускорил процесс.
— О чем ты?
— Если бы… ты не спас меня из могилы, вы бы жили еще дольше вместе. Боюсь, спасение жизни Рена и меня стоило вам многого. Мы забрали у вас много сил. Это ужасно, сын. Я не могу исправить это, так что не могу ждать твое прощение.
Я взял ее за руку, она извивалась в лихорадке. Я прижал ее пальцы к губам. Мы долго молчали.
— Не важно, — тихо сказал я ему. — Ана хотела бы, чтобы я тебя спас. Я знал,
Кадам кивнул и остался со мной и Аной на ночь. Я пытался узнать у него, сколько нам осталось, но его блестящие глаза ничего не выдавали. У нас могли быть века, годы, месяцы, дни. Незнание было хуже всего.
Я бы молился ради помощи Ане, но кому могли молиться богиня и ее муж? Я две недели провел рядом с ней, вытирал ее лоб, отгоняя голосок в голове, что говорил мне, что болезнь была сильнее, чем говорил Кадам.
Ана пришла в себя, но была не такой после долгой болезни. Ее сила почти пропала, и она начала стареть. С каждым прикосновением я передавал ей энергию. Это стало моей одержимостью. Я смотрел с каждым днем на новые морщины вокруг ее рта, на темные пятна на ее ладонях. Белые волосы появились среди черных, и даже ее любимый сад начал страдать. Впервые за века ее розы начали увядать.
Я взял ее за руки в один из дней, подул на них, передавая столько силы, сколько мог, и услышал ее голос в голове:
«Сохан, — тихо сказала она. — Пора перестать, любимый».
Я поднял голову и спросил вслух:
— Я тебя раню?
«Нет».
Я хмуро сказал:
— Тогда в чем дело? — Ана посмотрела на меня, и что-то во мне лопнуло. — Нет, — выпалил я. — Нет, Ана. Не это, — слезы покатились из глаз, я всхлипнул. Моя Ана, моя жена обнял меня, и я плакал.
— Тише, мой тигр, — едва слышно сказала она. — Пришло время. Мы уже долго его оттягивали.
Я поднял голову.
— Я могу больше. Я могу…
— Идем со мной, — перебила она. — Перенеси меня еще раз.
Ана давно потеряла способность прыгать во времени, и полагалась только на меня. Я перестал делать это, заметив, как прыжки выматывали ее. Я хотел возразить, но она открыла мне разум, и все мои отрицания пропали от ее уверенности.
Я нежно поднял ее на руки, слезы лились по моему лицу. Я спросил:
— Куда ты хочешь?
Она убрала волосы от моих глаз, поцеловала мою щеку и сказала:
— Ты знаешь место.
Я кивнул и перенес жену в наш домик в Шангри-Ла. Ее тело задрожало от перемещения.
— Мы здесь, — сказал я.
Ее голос был тихим в моей голове:
«Отнеси меня к водопаду».
Я так и сделал. Создав одеяло, я устроился с ней на руках, прислонившись спиной к дереву. Она прильнула ко мне, шелковистые волосы щекотали мою шею.
«Обещай мне», — сказала она.
Я сжал ее талию и ответил:
«Что угодно, премика».
«Обещай, что закончишь вырезать камень правды».
Это раньше не казалось важным. Я хотел сделать много всего, и чаще всего это касалось Аны. Каждый раз, когда я брал камень, что-то отвлекало меня. Я всегда понимал, что времени еще много. Теперь мое время заканчивалось. Я кивнул, задев щекой ее щеку.