Мечта тигра
Шрифт:
— Нет, хотя и за это мне жаль.
— Тогда о чем ты?
— О том, что ты отдал в этот раз, чтобы спасти ее, вернуть ее.
— Ты про клятву служить богине всю жизнь?
— Это да. Но, чтобы вернуть Ану с края, ты кое-что отдал.
Мое сердце застыло. Я вспомнил, как спас Рена. Кадам, или Пхет, сказал, что я отдал человечность за это. Тогда это не казалось чем-то большим, и я не хотел жить вечно. Но я уже лишился бессмертия. Что осталось?
— Скажи, — сухо сказал я.
— Ты больше не можешь быть разделен с тигром. Если пойдешь туда,
— Ясно, — я обдумывал последствия спасения Аны и решил, что это того стоило. Я долго жил с тигром. Мы были частью друг друга. Я не жалел, что спас Рена, как и не жалел, что спас Ану.
— Знаю, сейчас ты мне не доверяешь, Кишан, — сказал Кадам. — Поверь, если бы я мог изменить это событие в жизни юной Анамики, я бы это сделал.
— Ты бы сделал, если бы это не влияло на богиню.
Он отвел взгляд.
— Да. Я об этом.
Я выпрямил спину с каменным видом.
— И что дальше? — спросил я. — Мне просто вернуться к ней?
— Не совсем. Иди к семье в дом. Отдохни. Ты увидишь меня завтра и все поймешь.
Я устало посмотрел на дом.
— Ладно.
Я отошел от него, замер, услышав его тихие слова:
— Надеюсь, однажды ты простишь меня, Кишан. Но я прошу тебя хотя бы простить себя. Ты не виноват в произошедшем.
Не оглядываясь, я ушел в дом. Анамика была на кухне, гоняла содержимое по тарелке с супом. Ее мама сказала:
— Я думала, ты была голодна, Мика.
— Если бы ты отошла, а не изображала курицу-наседку, то она бы поела, — сказал ее отец.
Юный Сунил сидел напротив них, прижав руками к щекам, наблюдая за беседой.
— Ты видела много бандитов? — спросил он.
— Тихо! — рявкнул его отец. — Ты не будешь о таком говорить.
Анамика посмотрела на Сунила, взглянула на меня. Я не был уверен, что она знала, что я был в комнате. Ее щеки залил румянец.
— Бандитов было много, — сказала она Сунилу. — Были торговцы рабами и люди, что били людей хлыстами и… злодеи. И однажды я их всех убью.
Мать Анамики тут же завопила, что ее дочь не знала, что говорила, лицо ее отца стало каменным, но Ана встретила взгляд брата, и он серьезно кивнул. В их юных лицах я видел воинов, какими они станут. Сердце болело, но я понимал это. Это был ее переломный момент.
Кадам был прав. Произошедшее с Анамикой поставило ее на путь, чтобы она стала собой из будущего. Я не мог отрицать свою роль в этом, и я восхищался тем, какой она была и будет. Я хотел бы, чтобы это произошло не так, и я не был уверен, прощу ли себя или Кадама за произошедшее.
Анамика подняла ложку ко рту и принялась есть. Они не остановили меня, когда я ушел из комнаты. Я проспал пару часов, продолжил вырезать камень правды. Ана проснулась, и я заканчивал кулон, что хотел повесить на кожаный шнурок. Я надел на шнурок маленького тигра и пару бусин, что дала мне ее мать, спрятал его в мешочек, решив отдать, когда мы поговорим.
Утром было шумно, прибыл путник. Его
— Мы говорили об этом и хотели узнать… ты обучишь и Сунила? — спросила она.
Ее брат закивал.
— Нам нужно быть готовыми, если те люди вернутся.
Я вдохнул, глядя на них.
— Поговорим после встречи с гостем? — спросил я.
Они согласились.
Я пошел в комнату, где собрались люди, размышляя, что с ними будет. Их отец не был похож на воина. Я подозревал, что пришел Кадам, но не был уверен. Мне не нравилось, что у него было столько секретов.
Я вошел в комнату и увидел, кто там сидел. Я застыл на миг, глядя на гостя. Конечно. Это было логично. Пхет улыбался мне, сидя на стуле, глаза стрелами посылали мне вести. Я вскинул бровь, отвечая.
— Мальчик мой! — Пхет ловко вскочил на ноги. Он опустил руки на мои плечи и встал на носочки, чтобы шептать мне на ухо. Кадам был почти моего роста. Я знал, что шарф менял облик, но мне впервые стало интересно, куда девался остальной он. Пхет был крохотным. Он подтвердил то, что я понял, и мы сели.
Он объяснил почти все за меня. Он представился моим бывшим наставником и сказал, что его послали вернуть меня домой. Анамика помрачнела, резко ушла из комнаты. Ее брат последовал через миг. Даже ее мать уронила то, что шила, но быстро подняла.
— Он должен уйти сейчас? — спросила она.
— Простите, — искренне сказал Пхет, — но он нужен дома.
Отец Аны кивнул.
— Наша семья благодарна ему. Мы в долгу, и отплатить этот долг мы никогда не сможем, — он повернулся ко мне. — Но мы подарим тебе лучшего коня, провизию и золото.
Я поднял руку и сказал:
— Вы уже щедро позволили оставаться тут месяцами. Я предпочту путешествие налегке и охоту по пути, но я ценю ваше желание, — я заметил, как Пхет вскинул брови, и добавил. — Но кое-что для меня вы можете сделать.
— Говори, и мы постараемся это выполнить, — сказал отец Аны.
— В пути, пока Анамика не заболела, она попросила меня научить ее пользоваться ножом.
Мать Аны прижала ладонь ко рту и тихо охнула.
— Я подумал, что так она будет увереннее. Что так у нее будет шанс защититься.
Отец Аны сжал подлокотники кресла, костяшки побелели, а ее мать беззвучно открывала рот. Я знал, что она будет против, так что постарался говорить как Рен, объяснить так, чтобы они поняли.
Они молчали, и я продолжил, надеясь на лучшее:
— Она довольно хороша в этом. У нее хорошие рефлексы. Думаю, тренировки помогут ей смириться с произошедшим.
— Но… женщины не тренируются с оружием, — сказала мать Аны. Она уронила свою работу снова, но не подняла в этот раз.
— Некоторые учатся, — сказал я. — Моя мать — известная мечница. Пхет много раз работал с ней.