Мечта
Шрифт:
– Мечтал…
«Но в отличие от тебя, он верил в свою мечту», – и Майк брезгливо убирает руки.
Становится холодно, до мурашек по коже. Я стою одна на холодном ветру, кутаясь в боль и страх. Вспоминаю финальные кадры из «Унесенных ветром», когда Скарлетт, слишком поздно осознавшая, что всегда любила только Ретта Батлера, смотрит, как он уходит. Слова Антона из «Империи»: «Как близко я должен быть, чтобы ты поверила мне? Ты сама не приближаешься. Так что не говори, что я далек от тебя, Мила».
«Насколько реальной должна быть мечта, чтобы в нее можно было поверить? – тихо спрашивает Майк, нежно
– Думаешь, Маргарет Митчелл планировала написать продолжение? Хотя бы в мечтах… представляла ли она, что Ретт и Скарлетт могут быть вместе? Почему Скарлетт не понимала, что любит Ретта? Когда я смотрела, всегда задавалась этим вопросом. Как она могла быть настолько глупа, и не понимать, что с первого взгляда… или не помню… с их встречи в библиотеке, была влюблена в него, а не в этого жалкого Эшли Уилкса…
«Самообман самое привычное и вместе с тем самое страшное заблуждение. Кому, если ни тебе, знать, что страх что-то изменить один из самых сильных в жизни? Как просто скользить по гладкой поверхности стоячей воды, и, как страшно взять весла, чтобы выплыть из гниющего зловонного болота в открытое море. Скарлетт была настолько зациклена на влюбленности в Эшли Уилкса, что не заметила, как потеряла свою настоящую любовь – Ретта Батлера… А ты так зациклена на собственных страхах и никчемности, что боишься даже мечтать…Ты, вообще, когда-нибудь мечтала?»
– Нет… не мечтала… никогда. Для того чтобы мечтать, надо быть смелой, встать на борт лодки, и прыгнуть в воду с головой, не думать о том, какие чудовища могут обитать и прятаться на самом дне; быть сильной, чтобы, не смотря на страх, продолжать плыть, к синему морю, к острову мечты, окруженному неприступными скалами; и верить, чтобы доплыв до острова, не сдаться в самый последний момент, так и не увидев причал и маяк, окна которого светятся радушными огнями, обещая отдых и спокойствие.
«Вечно ты все усложняешь, – смеется Майк. – Чтобы мечтать, не нужны волшебные способности, все гораздо проще и прозаичней, надо всего лишь придумать мечту… и думать о ней… просыпаясь, ложась спать, моясь в душе, проводя время с друзьями, родными или любимыми, работая, смотря фильмы, читая книги… пока не срастешься с мыслями о ней настолько, что мечта будет казаться единственной реальностью, в которой ты сможешь выжить. И только, когда мечта станет воздухом, ты поймешь, что живешь, живешь мечтой, и, что все, о чем ты когда-то мечтала, и есть твоя жизнь. Просто, придумай мечту…».
– Нарисовать портрет… – Сердце забилось ровнее, я закрываю глаза, прислушиваясь к его ритму.
«Нарисовать мечту», – шепчет Майк в самое ухо, почти касаясь губами.
Я улыбаюсь и позволяю ему растаять. Вместо так и не досмотренной серии «Однажды в сказке», открываю свою страничку «ВКонтакте», заполняя квартиру музыкой из любимых сериалов. Включаю везде свет, в том числе и дополнительные торшеры и бра. Я люблю рисовать, когда много света.
ЭТАП ВТОРОЙ
«иди к МЕЧТЕ»
Глава 7
«Ты здесь уже три месяца! Почему ничего не делаешь?!», – вдруг истошно завопит в голове голос
Я останавливаюсь, тяжело дыша, чувствуя, как пот струится по шее и спине, снимаю наушники, смотрю на время. Полчаса без остановки. Личный рекорд. Довольная, падаю на поваленное дерево.
– О! Я молодец, не находишь? Если бы не ты, может, и больше бы пробежала! – Пью воду.
«Любишь ты перекладывать с больной головы на здоровую».
– Верно подметил, – смеюсь, – часть моего рассудка здорова, а часть сошла с ума. Интересно… могла бы я стать уникальным случаем в практике какого-нибудь Фрейда? Диагноз: частичное сумасшествие. Звучит, а?
«Не понимаю, почему, ты не хочешь признать, что и вовсе сумасшедшая? Почему частично-то?», – усмехается Майк и садится рядом, изящным жестом поправив белые брюки. Недавно заметила, что Майку безумно идет белый цвет. Теперь он носит только белые водолазки или рубашки и белые костюмчики.
– Не знаю. Мне так больше нравится, – я пожимаю плечами и вытягиваю ноги, облокотившись на широкий ствол. Смотрю на чистое серовато-голубое небо, делаю несколько глубоких вдохов. – Здесь очень красиво и воздух почти чистый. Гляди сколько людей. Как в кино. А у нас в парках никто не бегает.
Я с удовольствием смотрю на бегунов, велосипедистов, роллеров и просто гуляющих людей – по парам и в одиночестве. Красно-желтые деревья наблюдают вместе со мной, иногда взволнованно или насмешливо перешептываются, сбрасывая с себя недовольные или уставшие листочки, которые одиноко кружатся в прозрачном сером воздухе мимо лавочек с витыми спинками, падают яркими пятнами на аллеи, тропинки и все еще зеленый ковер травы
«Тебе здесь больше нравится?» – с притворным участием спрашивает Майк.
– Конечно, даже не смотря на огромные расстояния и безумный ритм жизни. Помню, когда я приезжала в гости к Лизе я до жути боялась находиться в метро одна, а чтобы поехать куда-то самой – да ни за что! А сейчас я чувствую себя вполне легко и свободно, мне даже нравится. Все пугали, что люди здесь злые, дорогу не подскажут, доброго слова не скажут. Почти стихи. А я уже подружилась с двумя бабульками из подъезда, и ни разу не заблудилась. И, можешь, хоть петь в метро, хоть танцевать, никто не посмотрит на тебя, как на психа. А у нас? Мне так нравилось доводить до недоумения злобных пассажирок в маршрутках, приветливо улыбаясь им.
«Нашла чему радоваться».
– А почему нет? Вечно ты ворчишь, как старый дед. Все здорово! Я живу недалеко от центра, пусть и в убогой квартире без мебели и сплю на полу, зато не в коммуналке. Работаю на двух работах, вижусь с Лизой. Без ее помощи мне, конечно, туго пришлось бы, особенно поначалу. Учу английский, бегаю, хожу на курсы самообороны. Мы с Лизой даже один раз в театр сходили, а скоро на балет пойдем. А фотографии… Я у нас столько пешком никогда ни ходила. Замечательно ведь. – Махаю рукой сухощавому дедушке с аккуратной седой бородкой в голубом спортивном костюме и белой повязке на морщинистом лбу. Устав бегать, он останавливается отдышаться и слышит, как я болтаю сама с собой. Напившись, дедушка тепло улыбается, и бежит дальше. – Вот видишь.