Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом
Шрифт:
– Никто на нем не играет, но настройщик приходит взглянуть каждую весну. Я терпеть не могу, когда вещи портятся.
Он начал по памяти «Грезы любви» Листа, любимый ноктюрн его двоюродной бабушки Симоны. Мэй Уэст подошел и свернулся клубочком у ножки.
Всего несколько тактов… и громыхнул кулак, завершив его сольный концерт.
– Сироп для старых дур, вот это что. Чего-нибудь получше у вас не найдется?
Он заиграл «Хлеб с маслом» Моцарта, вальсок одним пальцем. Не сдаваться же сразу.
Закончив (играть пришлось
– Вы умеете играть рег?
– Рег?
– Регтайм! – рассердилась она на его непонятливость.
– Гм. А ноты у вас есть?
– Там их целая папка рядом с ширмой.
Папка действительно нашлась на столике с выгнутыми ножками, увенчанными орлиными когтями.
Он выбрал Maple Leaf Rag Скотта Джоплина. Репертуар был незнакомый, но ему вдруг захотелось угодить старой чудачке.
Несмотря на неделю трансатлантического простоя и неопытность в дробных ритмах, сыграл он талантливо и с душой. Пришла уверенность, ноты пустились в пляс, зазвучали выше, чище, виртуознее, как на сеансах Лорела и Харди и Чарли Чаплина в кинотеатре «Трианон», где Джо бывал маленьким, еще до войны.
Он закончил пьесу с чувством удовлетворения и искреннего счастья. Эта музыка ему по-настоящему нравилась.
Он заиграл Pineapple Rag… Руки летали по клавишам, пальцы неслись вскачь… Ему щекотала душу эта американская музыка, мелодии gay nineties [13] и старой дамы, сидевшей за его спиной.
13
Веселые девяностые (англ.).
В завершение он сыграл Walking the Dog Гершвина и, уменьшив стопку партитур на несколько сантиметров, остановился. Пальцы ныли, дыхание сбивалось, как будто он два часа звонил в соборный колокол. Артемисия открыла глаза, только когда он встал. Зеленые молнии ударили в Джослина.
Но это были молнии сожаления, благодарности, блаженства.
– Недурно, – только и буркнула она.
Дверь открылась. На пороге стояла миссис Мерл, прижав руку к судорожно вздымающейся груди.
– Это вы… музыкант?
Голос как будто прокрутили в стиральной машине.
– Ты не забыла постучать, Селеста? – прошипела ее сестра.
Джослин нутром чуял, что не в этом истинная причина ее раздражения. Миссис Мерл вошла – и улетучилось волшебство.
– Ну что ты, конечно, я стучала. Уже пять минут стучу. Вы не слышали. Юный виртуоз добивается невероятной силы звука, не правда ли, Артемисия?
Пальцы Селесты Мерл лихорадочно, но методично
– Артемисия… Ты же знаешь, что я всегда говорила: в хороших домах обязательно должно играть пианино…
– В этот дом допускаются только женщины! – огрызнулась Артемисия.
– Ни одна из них на пианино не играет, – не сдавалась миссис Мерл. – А в каждом хорошем доме обязательно должно играть пианино.
– Вот заладила.
– Послушай, у меня есть идея… Что, если предложить молодому человеку нашу студию в подвале? Туда можно войти с улицы. С девушками он, можно сказать, пересекаться не будет.
Сердце Джослина отчаянно заколотилось. Мамин суп был первым шагом, неужели музыкальными упражнениями он заслужит отпущение грехов от этого двинутого дуэта?
– И навлечь на себя неприятности с полицейским участком 87-го округа за аморальное поведение?
– Неприятностей не будет, – горячо заверила миссис Мерл. – Это я беру на себя.
Несколько мгновений они словно играли в гляделки.
– Это приличный юноша.
– Месяц, – процедила сквозь зубы Артемисия, намотав на палец хвост Мэй Уэст. – Тридцать дней испытательного срока.
Миссис Мерл поспешно ухватила Джослина за плечо.
– Отлично. Идемте, Джо.
Артемисия подняла руку всё тем же генеральским жестом, останавливая наполеоновское войско.
– А в покер вы там у себя играете?
Вопрос второстепенный – на первый взгляд. Джослин сразу смекнул, как он важен… и какие за ним кроются ловушки. Не раздумывая, он солгал:
– Очень даже часто. С моим кузеном Вивианом, – мысленно умоляя себя не покраснеть.
Под ресницами Минни Маус заиграла садистская радость.
– Ваша кузина Вивиана? – переспросила она по-французски.
– Не Вивиана – Вивиан. Кузен, а не кузина.
– Что за чудаки эти французы, надо же додуматься награждать своих мальчиков именами девочек.
И она расхохоталась. Даже на лестнице, за закрытой дверью еще был слышен ее богатырский смех.
– Вот и славно, – заключила миссис Мерл. – Немного пианино и… гм, покер по разумной цене. Я завтра же приведу в порядок подвал.
Он не посмел спросить, собираются ли его замуровать в погребе или сбагрить в гараж. У него целый месяц, будет время найти, куда перебраться.
Преспокойно совершив свой маленький домашний путч, Селеста Мерл сделала ему знак следовать за ней и привела в комнату, очевидно, служившую дополнительной гостиной, на том же этаже.
Там стояла собачья корзинка, и лежала в ней, вполне предсказуемо, собака. Когда они вошли, песик открыл левый глаз, поднял соответствующее ухо и снова уснул.
– Наша комната отдыха, – сказала миссис Мерл, церемонно указав на стул. – Какая чудесная музыкальная гостиная здесь получится, не правда ли?