Мечтатели (Загадочный любовник, Невеста для блудного сына)
Шрифт:
— Телефон работает? — крикнул из прихожей Алекс, держа их чемоданы.
— Да.
— Не отвечай, если он зазвонит.
— Я думала, ты хотел, чтобы они узнали, что мы здесь.
— Верно, — ответил он. — Но мне не нужны разговоры с ними.
С этими словами он направился вверх по лестнице.
— Я сама отнесу свой чемодан, — заявила Каролин. — Я буду спать в моей старой спальне.
— Только не там, — отрезал Алекс. — Мне надоели твои игры в Золушку.
— Отлично, — огрызнулась она. — Тогда я буду спать внизу, в комнате Салли, и купаться в роскоши.
— Извини, —
Каролин была готова испепелить его взглядом.
— Я, кажется, сказала тебе, что больше спать с тобой не намерена.
Ее гневные слова оставили его равнодушным.
— Как ты похожа на мою мать в те минуты, когда она диктовала свои условия. Странно, как я раньше этого не замечал.
— Мне казалось, ты сказал, что она тебе не мать.
— Да, не она меня родила. Но все равно она мне мать.
— И все равно спать с тобой в одной кровати я не буду.
— В этом нет необходимости. Довольно того, что ты будешь спать со мной в одной комнате. Или ты забыла, что ты тоже в опасности? Этот дом слишком велик, и я не позволю, чтобы ты бродила по нему одна, без моего присмотра.
— То есть ты считаешь, что дядя Уоррен может в любую минуту нагрянуть сюда с пистолетом в руке? — У Каролин язык не поворачивался назвать его иначе как дядей. — Но зачем ему это? Почему он должен видеть во мне угрозу? До вчерашнего вечера я понятия не имела, что имею к нему какое-то отношение. И даже теперь, когда я это узнала, я постараюсь по возможности держать дистанцию. Ему нет смысла меня убивать. Он и без того всю свою жизнь отвергал меня. И сейчас я не намерена у него ничего просить.
— А вдруг тебе захочется отомстить ему за его черствость?
— Мстительность мне не свойственна, — спокойно ответила Каролин.
— Сам знаю. Но мне кажется, что Уоррен наблюдательностью не отличается. Его интересуют лишь деньги Макдауэллов, и он не в состоянии понять, что кого-то деньги не интересуют. Как бы то ни было, мы не знаем точно, он это или нет. Хотя логически он самая подходящая кандидатура. Но доказательств у нас нет. Кто знает, вдруг Пэтси не настолько безобидное существо, как может показаться на первый взгляд.
— Может, и нет, — тихо согласилась Каролин.
— Мы будем спать в гостевой комнате.
— Ну уж нет. Там всего одна кровать!
— Зато двуспальная. Не переживай, мой ангел. Я сниму матрас и лягу спать на полу. Это самое удобное место. Мне будет слышно, если кто-то будет подниматься по лестнице, а кроме того, нам будет видна вся улица. В случае чего мы можем бежать через чердак.
— А как насчет черной лестницы?
— Пол в прихожей жутко скрипучий. Между прочим, как и кровать в гостевой спальне. Если ты передумаешь, то лучше приходи ко мне на пол. Так удобнее.
Каролин мрачно посмотрела на него.
— Что-то ты слишком весел для человека, который только что потерял мать и который уверен в том, что его хотят убить. Или всему виной деньги, которые теперь причитаются тебе как наследнику?
Она явно сказала лишнее.
— Разумеется,
— Извини, — пробормотала она.
— И, честно говоря, я был бы чертовски рад получить ответы на вопросы, что не давали мне покоя все эти восемнадцать лет. Чтобы все прояснилось раз и навсегда, и главное, почему все так произошло. Мы с тобой это выясним, и тогда я снова исчезну из твоей жизни. Ты же сможешь вернуться к своим обожаемым Макдауэллам, ведь теперь ты знаешь, кто ты такая.
Каролин в упор посмотрела на него. Он остановился на лестнице. Голос его звучал спокойно и вместе с тем резко.
— И куда ты исчезнешь? — спросила она, не в силах побороть грустные нотки в собственном голосе.
Даже если Алекс их и услышал, то сделал вид, что не заметил.
— Туда, куда поведут меня мои миллионы, киска, — ответил он и скрылся на верхней площадке лестницы.
День был солнечный, с моря дул приятный весенний ветерок. Каролин распахнула окна, впуская в старый дом ветер, чтобы он следовал за ней, пока сама она ходила по комнатам, словно по-новому увидев старый знакомый дом.
Этот дом в большей степени, нежели любую другую их собственность, включая апартаменты на Парк-авеню и поместье в южном Вермонте, можно было назвать домом Макдауэллов. Он был полон семейных реликвий, портретов, антикварной мебели, что передавалась из поколения в поколение. Каролин раньше считала все это чужим, и вот теперь все изменилось. Даже дом и тот изменился, сейчас, когда ей стало известно, что она законная его обитательница. Было бы логично, если бы она почувствовала — вот ее родное гнездо.
Увы, ничего такого она не почувствовала. Она посмотрела в глаза изображенному на холсте человеку, который, как оказалось, приходился ей дедом, но внутри ее ничего даже не шевельнулось. Коммодор Макдауэлл был жестокий, надменный старик, и его старшая дочь Салли во многом унаследовала его качества. Каролин смотрела ему в глаза, но никакого зова крови не ощутила.
Затем она села в старое антикварное кресло, которое когда-то принадлежало ее предкам. Раньше она никогда бы не осмелилась этого сделать. Это было просто деревянное кресло, шаткое и неудобное.
Наконец у нее было то, о чем она всегда мечтала, — настоящая семья, причем тогда, когда единственный человек, к которому она была привязана, ушел из жизни. Но ею овладело безразличие. Фамилия «Макдауэлл» ровным счетом для нее ничего не значила. Ей незачем быть одной из них. После всех этих лет ей хотелось лишь одного — остаться самой собой.
Зазвонил телефон, и она автоматически протянула руку к трубке, но затем остановилась. На том конце провода должна была быть Салли, но Салли больше нет. Может, это Пэтси? Пэтси, которая заплетающимся языком спросит, как ее сюда занесло? Или Уоррен, который изобразит озабоченность, хотя на самом деле ему глубоко наплевать. Интересно, как он отреагирует, если она назовет его папулей? Наверно, в ужасе бросит трубку.