Мечтатели
Шрифт:
Гарри облизнул потрескавшиеся губы:
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Не держи меня за дурака, Гарри! – тихо сказал Стивен. – Если ты считаешь, что сейчас тебе очень плохо, то, обещаю тебе, что, как только Роза доберется до тебя, это покажется тебе просто раем.
Гарри знал, что Стивен не блефует. В его холодных глазах сверкали огоньки жестокого удовольствия.
– Если я помогу тебе, то что буду иметь с этого?
– Мишель продаст мне свою долю, а это значит, что я, а не мать, буду контролировать туристический бизнес. Мне будет нужен человек, которому я могу доверять дела. И ты станешь этим
Мысли Гарри путались. Стивен встал и потрепал его по плечу.
– Не думай об этом до завтра. Я увижу тебя здесь в это же время. И ни с кем не говори об этом. Я узнаю все равно и, поверь мне, убью тебя.
В эти несколько часов началась настоящая полицейская облава на похитителей Кассандры Мак-Куин. Обычное расписание радиопрограмм было прервано специальным сообщением, чтобы рассказать о деталях похищения и дать описание пропавшей девочки. В редакциях газет менялись первые полосы газет, чтобы поместить сообщение о Кассандре и ее фотографию. Во всех участках города заступившим в ночное дежурство полицейским раздавали поспешно сделанные плакаты с изображением девочки. Детективы прочесывали городские бордели, игорные дома и ночные клубы, цепляясь за любую информацию. Поступило указание от самого министра внутренних дел приложить все усилия для розыска Кассандры Мак-Куин.
Мишель бродила по квартире не в состоянии поверить, что ее мир перевернулся вверх ногами. Двое вооруженных людей охраняли парадную дверь. В квартире двое полицейских подсоединили провода ко всем телефонам, пытаясь подключиться к возможным звонкам похитителей. Еще один полицейский возился с магнитофоном, а четвертый методично просматривал все вещи, от одежды до дневника, в комнате Кассандры.
Мишель заперлась в спальне и там, за закрытыми дверями, смотрела из окна на освещенную луной Сену, вознося свои молитвы к подернутой тучами луне. «Кто мог сделать такое? Зачем?» Мишель знала ответ на оба вопроса. И это делало все еще более ужасным, потому что она не могла поделиться этим с инспектором Сави.
«Роза рассказала Стивену о моих подозрениях. Он в свою очередь поднял на ноги немцев… А это значит, что они захотят чего-то такого, что только я могу дать им в обмен на Кассандру. Они не причинят ей вреда, иначе им будет нечем торговаться».
Эти мысли и разозлили Мишель, и придали ей надежды.
«Я дам им все, чего они хотят, но только пока они не тронут Кассандру. Но раз ее уже нет здесь, то спасти…»
В дверь постучали, и вошел Сави в сопровождении степенного пожилого мужчины – врача Мишель.
– Я попросил доктора прийти со мной на случай, если вам будет что-нибудь нужно, – объяснил Сави. – Возможно что-то, что поможет вам уснуть.
Мишель обняла врача.
– Спасибо, я в порядке.
Сави критически посмотрел на нее. Если принять во внимание суматоху последних часов, включая настойчивый допрос, которому он ее подверг, Мишель оставалась удивительно сдержанной.
– Я думаю, что вам нужно непременно отдохнуть, – тепло сказал доктор. – Я принес успокоительное.
– Нет! – сказала Мишель твердо. – Я не хочу быть под действием наркотиков, когда что-нибудь случится. А это может произойти в любой момент. Не так ли, инспектор?
Сави наклонил голову.
– Но
Мишель отвернулась, но Сави успел заметить твердую решимость и ожидание в ее глазах.
«Она знает что-то, о чем не говорит…»
Арман Сави позвонил вниз и велел шоферу принести ему кофе. Он собирался не спускать глаз с Мишель, а значит, ночь будет долгой.
Она пошевелилась только раз, пальцы вцепились в повязку на глазах. Было ощущение холода и сырости. Переворачиваясь, она почувствовала, что кто-то взял ее за руку. Голова откинулась назад, когда что-то холодное и острое кольнуло ее. В этот миг Кассандре показалось, что она умерла.
Проснувшись на следующее утро, Мишель пожалела, что не послушалась доктора. Каждая косточка ныла так, словно ее били. По печальному выражению лица Эрнестины Мишель поняла, что новостей нет. Она бросила ненавидящий взгляд на газеты с кричащими заголовками и оттолкнула их.
– Это принесли рано утром, мадам, – мрачно сказала Эрнестина, подавая ей запечатанную телеграмму.
– Спасибо.
Она знала, от кого была телеграмма. Она была от Монка, полная горя и злости. Он сообщал, что будет в Париже со следующим пароходом. Но Мишель слышался только его спокойный, настойчивый голос, просящий ее подождать, не уезжать из Нью-Йорка без него. Но что бы это изменило? Могло ли присутствие Монка предотвратить похищение Кассандры? Неопределенность терзала Мишель.
Мишель рассеянно допивала вторую чашку кофе, когда услышала шум в гостиной. Инспектор Сави вошел, раздраженно качая головой.
– Доброе утро, мадам, – сказал он. – Извините, пожалуйста, за вторжение, но министр внутренних дел ждет вас.
– Министр?
– Он хочет лично удостовериться, что делается все, что только в человеческих силах.
Мишель не оставила без внимания упрек в тоне Сави. Что нужно полиции помимо всего прочего – это политическая помпа.
– Пригласите его, я сама о нем позабочусь.
Инспектор Сави вспыхнул благодарной улыбкой и открыл дверь дородному лысеющему министру, который вбежал с распростертыми объятиями.
– Мадам, я безутешен, – закричал он.
Мишель смотрела совсем не на него. Позади министра стоял Стивен Толбот.
– Стивен?
– Здравствуй, Мишель. Жаль, что мы встречаемся при подобных обстоятельствах.
Глаза Мишель сверкнули.
– Что ты здесь делаешь?
_ Я приехал в Париж на прошлой неделе, – спокойно сказал Стивен. – И как только узнал, что произошло, сразу же связался с Розой. Она ничего конкретного не предложила. Мсье министр хотел увидеть собственными глазами, как продвигается расследование.
Мысли Мишель путались, когда она слушала болтовню министра. Она вернулась к Стивену, когда это стало возможным.
– Когда ты приехал в Париж?
– Я же сказал тебе, на прошлой неделе. Я как раз завтракал с друзьями, когда… когда это случилось. Поверь мне, Мишель, я так же, как и ты, расстроен всем происшедшим.
Мишель подавила в себе бешенство. Все ее подозрения насчет Стивена всплыли в мозгу. И вот он был здесь, во плоти, с убедительным алиби, ничуть не меньше.
Мишель была уверена, что министр и инспектор Сави были удивлены ее живым интересом к Стивену.