Мечтатели
Шрифт:
– Это ваша профессиональная рекомендация, адвокат? Ведь Полу Миллеру случалось пользоваться вашими советами, не правда ли?
– Вообще-то приходилось.
– И, без сомнения, недавно.
Фиппс не обратил внимания на подозрительный тон Розы.
– Я взял на себя смелость попросить его к нам присоединиться – разумеется, с вашего разрешения. Сейчас он ожидает внизу. Пригласим его подняться?
Пока не появился Пол Миллер, Роза попросила Фиппса подождать вместе с О'Нилом в комнате для собраний. Она хотела предстать перед Миллером в одиночестве, вдовой, одетой в траур. Это даст ей хоть и слабое,
У Пола Миллера был подобающий случаю унылый вид. Нависнув над Розой, он разразился потоком соболезнований. При этом руку ее он задержал в своей чуть дольше, чем того требовали приличия. Роза с трудом высвободилась и скользнула за письменный стол Иосафата Джефферсона, принуждая тем самым Миллера сесть напротив нее, словно просителя.
– Думаю, будет лучше, если мы сразу расставим все точки над «и», – сказал он.
– Полностью с вами согласна, – отвечала Роза.
– Уверен, вы поймете, как я был поражен, когда узнал, что Саймон не имел права отдавать под залог акции «Глобал Энтерпрайсиз», – продолжал Миллер. – Тем не менее он это сделал.
– Пол, – прервала его Роза, – я понимаю, что Саймон занял у вас пять миллионов и что из-за того, что произошло с «Толбот Рейлроудз», вы не сможете получить ваши деньги с Вандербильта. Я намерена лично выплатить вам долг. Нам с вами нужно будет договориться о справедливой процентной ставке и каком-то графике выплат, который устраивал бы нас обоих, но это можно сделать.
Пол Миллер положил ногу на ногу и сделал вид, что внимательно рассматривает свои ухоженные ногти.
– Роза, я всегда вами восхищался. Особенно тем, как самоотверженно вы работали для «Глобал Энтерпрайсиз». Честно говоря, я всегда считал, что Саймон недооценивает ваши способности. Когда я принял от него акции, я сделал это только потому, что они были солидным дополнительным обеспечением. Я думал – и думаю так до сих пор, – что могу внести значительный вклад в компанию. Я не хочу бороться с вами, Роза. Я хочу работать вместе с вами.
– Я польщена, Пол, – осторожно ответила Роза. – Но у вас не много опыта по части транспорта, не так ли?
Миллер склонил голову.
– Верно. Но я предприниматель. Мы могли бы работать вместе, Роза. Мое знание финансов и ваш опыт в «Глобал Энтерпрайсиз» сделают фирму вдвое богаче, чем сейчас.
– Очень щедрое предложение, Пол, но, признаться, я никогда не думала о том, чтобы брать в дело компаньона.
– Я говорю о чем-то большем, чем партнерство, – тихим голосом сказал Миллер. – Это так неловко с моей стороны, и я знаю, как это должно для вас звучать, особенно сейчас. Но я должен это сказать. Ни для кого не секрет, что вы с Саймоном… вы долгое время были не вместе. Сейчас не важно, почему и как. Главное, что вы небезразличны мне, Роза, и я хотел бы дать вам такую жизнь – полную жизнь, – какой у вас с Саймоном никогда не было.
Роза с трудом верила, что слышит такое, но ей удалось сдержать свой гнев. Она должна поймать его на слове.
– Я тронута, Пол. Но необходимо соблюдать приличия.
– Разумеется, – быстро сказал Миллер. – Мне лишь хотелось, чтобы вы знали о моих чувствах.
– Невзирая на них, нам все же необходимо договориться о выплате…
Миллер прервал ее, вскинув руку.
– Я не хочу, чтобы вы о чем-либо беспокоились. Я отложу
«А под твоей бархатной перчаткой, оказывается, стальной кулак», – подумала Роза.
– Я высоко ценю вашу искренность, Пол, – сказала она, убежденная, что в этих словах он не различит сарказма. – Я также уверена, что вы поймете: мне нужно время, чтобы обо всем подумать.
Миллер улыбнулся.
– Конечно. Обязательно позовите меня, если вам что-то понадобится. Что угодно. И я приду, Роза.
– Да, я уверена, вы придете, – мягко ответила она.
В тот вечер Роза держала военный совет в Толбот-хаузе с Франклином, Хью О'Нилом и Монком Мак-Куином. Никто из них не мог поверить, что Пол Миллер собирается оставить у себя акции.
– Миллер – продажный негодяй, каких мало, – удачно выразил общее мнение Франклин.
– Но это негодяй, у которого в руках все еще остается двадцать пять процентов акций «Глобал Энтерпрайсиз», – добавил О'Нил.
– Ну и что? – возразил Франклин. – Этого недостаточно, чтобы причинить нам ущерб. В конце концов мы получим их обратно, как только выплатим пять миллионов долларов.
– А мы тем временем вынуждены топтаться на месте, – сказала Роза. – Да, сейчас у нас удачная полоса. С этой войной в Европе невозможно не делать деньги. Но мы должны смотреть вперед. Планы, которые я разработала для «Глобал Энтерпрайсиз», ждать не могут.
Франклин с любопытством глядел на сестру, удивленный и взволнованный ее хладнокровными замечаниями. Роза явно не могла знать о кошмарной бойне, происходящей в окопах Франции и Бельгии: вряд ли она читала об этом в газетах.
– Прежде всего мы должны быть уверены, что сможем выплатить заем, – продолжала Роза. – Хью, вы должны связаться с банками и выяснить, каким образом можно продлить срок выплаты по нашим кредитам. Франклин, я хочу, чтобы ты работал с Эриком. Он знает все дела фирмы досконально и может научить тебя всему, что необходимо.
– А я могу что-нибудь сделать? – спросил Монк. Роза тронула его за руку.
– Да, можешь. Но об этом я хотела бы поговорить с тобой отдельно.
О'Нил и Франклин поняли намек. Когда они с Монком остались одни, Роза налила ему еще бокал портвейна и поставила на столик перед камином.
– Думаю, здесь нам будет намного удобнее, – пригласила она.
Монку казалось, что Роза никогда еще не была так прекрасна, как теперь: розовые отблески пламени на коже, сверкающие черные как смоль волосы. Чувства, которые она пробуждала в нем сейчас, так не соответствовали моменту…
– Мне нужно сказать тебе что-то, чем я не могу поделиться с другими, – сказала Роза. – Хью это совсем не касается, а Франклин… мне кажется, он слишком сильно на это отреагирует. Но я должна рассказать об этом кому-то, лучше всего другу…
– Да, Роза, конечно. Мне ты можешь рассказать все.
Медленно, со строго выверенной серьезностью и сдержанностью, Роза объяснила ему, чего на самом деле добивался Пол Миллер. Монк воспринял это именно так, как она и ожидала.
– Просто поверить не могу! – взорвался он. – В тот самый день, когда ты похоронила мужа, Миллер заявляет, что влюблен в тебя!