Мечтатели
Шрифт:
Для Франклина эта поездка значила больше, чем просто длительная командировка. Хотя он и путешествовал в свое время по Европе, Франклин, как и многие молодые люди его круга и воспитания, никогда не бывал дальше восточного побережья Соединенных Штатов. Америка оказалась для него откровением.
На своем пути по стране он встречался с людьми всех слоев общества. В первый раз в жизни он увидел своими глазами упорство и силу мужчин и женщин, которые строили Америку. Их лица и голоса, такие разные, несли на себе один и тот же отпечаток мечты о лучшей доле. Франклин поймал себя на том, что с отвращением вспоминает о своей прежней нью-йоркской жизни,
Во время своих поездок Франклин вел дневник, занося туда свои раздумья, наблюдения, описания, обрывки разговоров. За многие месяцы дневник этот превратился в старого доброго друга, от которого ничего не нужно было скрывать, которому он мог рассказать о своих чувствах и о переменах, происходящих в его душе. Но Франклин никогда не говорил о существовании этого дневника Розе. Его письма к сестре были аккуратно составлены и написаны в нейтральном, деловом стиле, скрывавшем всякие эмоции. Лишь теперь Франклин начал осознавать, какую огромную часть своей личности он позволил захватить Розе. Мало-помалу он начал восстанавливать свою жизнь – по частям, по кусочкам, строить се по-новому, из мыслей и чувств, которые – он знал наверняка – вызывали бы у Розы неприязнь и желание от них избавиться. Франклин понимал, что не может этого допустить. Но не мог он и позволить, чтобы она увидела, как отдаляется он от нее и от того, что ей было дорого. Сначала он должен стать сильным, гораздо сильнее, чем сейчас, и выработать свое понимание жизни.
Роза тщательно следила из Нью-Йорка за успехами Франклина и финансировала его покупки недвижимости за счет средств, полученных от продажи акций. Акционеров она старательно отбирала, привлекая людей, которые не строили иллюзий относительно участия в руководстве компанией.
К концу 1917 года компания «Глобал Энтерпрайсиз» утроила свои капиталы, не вызвав ни малейшей ряби на поверхности делового мира. Хотя товарные перевозки и продолжали приносить основную долю дохода фирме, деньги в изобилии поступали и из других источников: компания сдавала в аренду помещения и площади – главным образом небольшим транспортным компаниям и частным железным дорогам. «Глобал Энтерпрайсиз» из съемщика превращалась теперь в хозяина, и к концу года прибыль компании приблизилась к двадцати семи миллионам долларов.
– Это, – объявила Роза, поднимая свой бокал с шампанским, – выводит нашу фирму на второе место после нью-йоркского «Нэйшнл сити банка». В будущем году – нет, даже в этом! – мы обойдем и его!
Франклин рассмеялся.
– Правильно! Обойдем!
Они отметили успех и отправились в гости. Помогая Розе надеть пелерину, Франклин заметил:
– Прежде чем строить грандиозные планы, давай лучше поговорим с Олкорном из Комиссии по коммерции. Последнее время я все время слышу от него, что назревает нечто серьезное.
Роза сжала его руку.
– Подождет, что бы там ни было!
Роза не хотела ничем омрачать своего триумфа. Для нее этот момент был воплощением мечты – она и Франклин, рука об руку, ведут «Глобал Энтерпрайсиз» к новым и новым горизонтам. С этой минуты уже ничто не могло остановить ее.
Член Комиссии по коммерции Мэтьюс Олкорн был невысоким человеком аскетического вида, лет пятидесяти
Возможно, Мэтьюс Олкорн был богаче мифического Креза, однако это не мешало ему выступать против того слоя, к которому он сам принадлежал. Оседлав волну популистских и прогрессивных движений, захлестнувшую Америку на рубеже веков, Олкорн сделался трибуном «простого народа». Он неизменно выступал за государственное регулирование бизнеса и уничтожение монополизма и подвергал резкой критике постыдно мягкий, по его мнению, приговор, вынесенный по делу Миллера-Хамболта.
Для Розы встречаться с Олкорном было все равно что дразнить палкой змею. Но до нее доходили упорные слухи, что он все время вынюхивает что-то в деятельности транспортных компаний. Ей необходимо было знать, за чем Олкорн охотится.
– Благодарю вас, что вы смогли выкроить время в вашем жестком распорядке дня и встретиться с нами, – сказала Роза, убедившись, что бокал Олкорна наполнен его любимым хересом.
– Рано или поздно вы все равно бы обо мне услышали, миссис Толбот, – отвечал Олкорн, протирая свои очки с бифокальными стеклами носовым платком невозможной расцветки в розовый и фиолетовый горох.
– Конечно, – прошептала Роза, скрипнув зубами при упоминании фамилии мужа.
– Да, боюсь, что так, – сказал Олкорн. – Объединенная комиссия по коммерции весьма обеспокоена тем, что творится в транспортной индустрии.
Роза вздрогнула от неожиданности. Объединенная комиссия по коммерции, или ОКК, была организована в 1888 году для урегулирования железнодорожного бизнеса. Много лет подряд владельцы железных дорог владели монополией на транспорт и устанавливали тарифы перевозок исключительно по своему усмотрению. Невзирая на возмущение общественности, эта практика процветала до тех пор, пока федеральное правительство не признало такое положение дел нетерпимым. Согласно постановлению ОКК, железные дороги были объявлены «общенациональным транспортом», а, следовательно, обязаны были предоставлять свои услуги любому, способному за них заплатить, без всякой дискриминации в ценах. Однако новые правила, затронувшие деятельность железных дорог, не были распространены тогда на транспортные компании.
– Почему, сенатор? – спросила Роза. – У наших клиентов нет жалоб.
– Потому что вашим клиентам не с кем заключать сделки на более выгодных условиях, – ответил Олкорн, сухо улыбаясь. – Вы, владельцы транспортных компаний, можете драться друг с другом из-за дорог, как бойцовые петухи, но когда дело доходит до тарифов, вы объединяетесь, назначаете цену и держите ее все без исключения. Не очень-то похоже на свободное предпринимательство, не так ли?
Франклин, никогда не слышавший об этой стороне деятельности «Глобал Энтерпрайсиз», вопросительно посмотрел на сестру.
– Каковы бы ни были наши условия, – спокойно ответила Роза, – а они совсем не такие страшные, какими вы их пытаетесь представить, – эти условия служат интересам наших клиентов и обеспечивают им наилучшее обслуживание.
– Не возражаю относительно обслуживания, – сказал Олкорн. – Но оставляю за собой право судить о том, действительно ли оно самое лучшее и дешевое.
– Что же вы в таком случае предлагаете? – напрямик спросила Роза.
Ходить вокруг да около явно не было никакого смысла: Мэтьюс Олкорн занял слишком воинствующую позицию.