Мечтательница
Шрифт:
— Кажется, что всю жизнь его знала, а мне было двадцать, когда я пришла работать в дом. Он был другой в то время… Гораздо мягче, добрее…
Она замолчала, потому что вдруг воспоминания нахлынули на нее, и улыбнулась. Но тут заметила, как смотрит на нее дочь, и всполошилась — не слишком ли она расслабилась?
— Да, я представляю… — проговорила Федра грустным голосом. — Он тогда был молодой…
— Конечно. Федра, что с тобой? О Господи! Ты плачешь?
— Да ничего, все в порядке… — ответила она
Эстер всплеснула руками. Что же такое творится с ее дочуркой? Она так расстроена! Похоже, что это глупое «сватовство», которое она затеяла, только навредило бедной девочке. А она как всякая мать хотела ей только добра и счастья. Что же еще для нее сделать? Как помочь? Но Эстер, как никто другой, знает, что ничем таким не поможешь. Время. Да, только время залечит раны. Но зато немного улучшить ее настроение сейчас она может.
— Послушай, я же испекла для тебя шоколадный торт! Хочешь кусочек?
Федра взглянула на нее, и на ее губах появилось подобие улыбки, конечно не такой широкой, очаровательной, какой она всегда одаривала любящую мать, но все-таки…
— А почему бы и нет? — сказала Федра. — Это всегда помогало, когда я была маленькой. Да?
Эстер обрадовалась. Ну вот, девочка уже подбодрилась и пытается шутить.
— Хорошо, умница! — сказала она и пошла резать торт.
Федра прошла в дом через старую оранжерею, ей не хотелось привлекать к себе внимание. В холле, к счастью, никого не оказалось, и она направилась к лестнице. Из гостиной доносились приглушенные голоса и шуршание бумаги.
Значит, Айан и Каролайн все еще разбирают архив Чарльза. Но идти к ним сейчас она не может.
Ее настолько поразила та фотография, да и в глазах Айана, на которого она мельком взглянула, читалось такое сочувствие, что вынести это было невозможно, и она бросилась вон из комнаты. Словно хотела спрятаться от тех противоречивых чувств, которые тогда нахлынули на нее.
К матери она шла медленно, чтобы все продумать и выразить в словах. И только на полпути к ее дому она до конца осознала увиденное на старой фотографии. Там, на снимке, ее мать и Чарльз, их бывший хозяин и, как бы там ни было, муж Федры.
Но, если все прикинуть, такое вполне могло произойти. Эстер на снимке не больше тридцати. К тому времени Хелен уже шесть лет как умерла, а Фрэнсиса Пенденинга нет с мамой чуть больше двух лет. Значит, Айану десять лет, Джоан шесть, а ей самой, соответственно, два.
Все правильно, даты совпадают. Стало быть, ее подозрения беспочвенны. У матери в столе хранилась фотография отца, которую время от времени она показывала Федре и говорила, что у нее рот, как у отца, да и лоб тоже…
Федра облегченно вздохнула, потому что минуту назад страшное подозрение закралось ей в душу, в результате которого об
Но только представить себе — Чарльз и мама! Какую тайну они оба хранили все эти годы? До сегодняшнего дня Федра и вообразить себе не могла, что между ними могло быть что-нибудь, кроме привязанности и добрых отношений.
Как, однако, странно… Странно, что мама, возможно, была влюблена в Чарльза и тщательно скрывала свои чувства. А что же, с годами все прошло? Или она смирилась с неизбежным? Но в чем там было дело? Мысли Федры так перепутались, что она не могла не сравнивать какую-то неведомую ей историю из прошлого ее матери с тем, что происходит с ней самой сейчас. Не могла перестать думать при этом об Айане и той рыжей секретарше.
В результате Федра пришла к матери в полном душевном смятении, решив выяснить все до конца, да так и не осмелилась спросить ее прямо про Чарльза. Они полакомились замечательным тортом, поговорили о ее школьных делах, потом пошли пообедать в ресторанчике «Пятнистый олень» и встретили там знакомых и друзей. В такой обстановке поговорить по душам было невозможно.
Федра почти уже поднялась наверх, когда ее снизу окликнул Айан.
— Федра, ты? — искренне удивился он. — Спускайся вниз, когда будешь готова. Мне надо поговорить с тобой.
— О чем? — Она поднялась еще на одну ступеньку и вцепилась в перила двумя руками. — О чем нам говорить?
— О Боже, — простонал Айан. — Опять начинаешь все сначала?
— Что начинаю?
— Притворяться. Мы же столько лет знаем друг друга, я тебя насквозь вижу. — Он помолчал секунду и продолжил уже другим тоном: — Ну что, виделась с матерью?
— Да, конечно. Они с мистером Купером пошли в гости. Звали меня с собой, но я отказалась. Устала.
— В шесть часов вечера?
Ему обязательно надо высказать вслух свои сомнения! Ну вот он уже поднялся к ней и теперь смотрит и улыбается своей противной улыбкой…
— Я сегодня не в настроении, — пояснила Федра. — Кроме того, мне показалось, что мистеру Куперу хотелось бы побыть с мамой вдвоем. Извини, что я нарушаю твои планы.
— Какие планы? — Айан удивленно поднял брови. Через секунду он, видимо, понял и в его глазах сверкнули искорки. — А… Ты имеешь в виду эти планы.
Он подчеркнул слово «эти».
— Да, ваши с Каролайн, — пояснила Федра, от души надеясь, что это прозвучало непринужденно.
Айан сделал шаг в сторону и оказался в тени, так что разглядеть его лицо не представлялось возможным.
— Мне очень повезло с Каролайн, — сказал он. — Она не секретарша, просто виртуоз своего дела.
— Действительно повезло, — со смехом подтвердила Федра, не совсем понимая причину такой откровенности с его стороны.