Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

Дик Филип Киндред

— Ты — это хорошо, — неопределенно произнес Тед.

— А тебе не хотелось бы быть с другой?

Поскольку Бентли не отвечал, Элеонора продолжала:

— Я хочу сказать… Быть может, я — это не так уж хорошо, а?

— Да нет. Ты грандиозна.

Он говорил угасшим голосом, лишенным какого–либо выражения. Тед лежал рядом с ней, инертный и безжизненный.

— Ты превосходна, — повторил он.

— Так в чем же тогда дело?

— Ни в чем.

Он с трудом поднялся и медленно отошел от нее.

— Я

устал, вот и все. Я, пожалуй, вернусь туда.

Его голос стал вдруг жестким:

— Как ты верно заметила, завтра, без сомнения, будет великий день.

9

Леон Картрайт, Рита О Нейл и Питер Вейкман завтракали, когда появился оператор инвик–связи и сообщил, что только что по секретному проводу получен вызов с корабля.

— Я в отчаянии, — сказал капитан Гровс, когда они увидели друг друга через миллиарды километров космического пространства. — Я вижу, что слишком рано, что вы все еще в ваших стареньких утренних платьях.

С бледным, осунувшимся лицом, искажаемым огромной дистанцией, Картрайт выглядел совсем ослабевшим.

— Где вы точно находитесь? — дрожащим голосом спросил он.

— В четвертой астрономической единице, — ответил Гровс.

Вид Картрайта шокировал его, и он никак не мог понять, виновато ли в этом расстояние, разделяющее их.

— Мы скоро выбираемся в нетронутое пространство. Я уже забросил официальные карты и руководствуюсь данными Престона.

Итак, корабль прошел половину пути. Орбита Пламенного Диска — если таковой вообще существовал — имела радиус–вектор в два раза больший, чем радиус орбиты Плутона. Дальше простиралась бесконечность, о которой строилось множество догадок. И практически никто ничего не знал.

Здесь корабль минует последние сигнальные бакены и оставит позади знакомый ограниченный кусок пространства.

— Многие члены экипажа мечтают вернуться назад, — объявил Гровс. — Они понимают, что мы покидаем изученное пространство. Для них это последняя возможность оставить нас, дальше уже будет слишком поздно.

— Если это случится, то сколько человек покинут корабль?

— По крайней мере, десятеро.

— Вы сможете продолжать путь без них?

— Запасов более чем достаточно. Конклин и Мэри остаются, так же как и старый плотник Джеретти, японские оптики и сварщик. Я думаю, что мы справимся.

— В таком случае, раз их отъезд не ставит под угрозу успех экспедиции, отпустите их.

— Я даже не имел до сих пор возможности поздравить вас, — проговорил Гровс.

Искаженное изображение Картрайта выпрямилось.

— Меня поздравить? А! Да, спасибо.

— Очень хотелось бы пожать вам руку, Леон.

Гровс протянул свою огромную широкую черную ладонь к экрану инвик–связи. Картрайт сделал то же, на какое–то мгновение их пальцы соприкоснулись.

— Я полагаю, на Земле у нас

еще будет время сделать это.

Судорога пробежала по лицу Картрайта.

— Честно говоря, я на это почти не надеюсь. Это напоминает кошмар, от которого я никак не могу пробудиться.

— Кошмар? Из–за убийцы?

Картрайт поморщился:

— Он вроде уже в пути, и я жду его появления.

Окончив передачу, Гровс пригласил Конклина и Мэри в отсек контроля.

— Картрайт согласен отпустить их. Это вопрос решенный. За обедом я объявлю об этом официально.

Он указал на только что зажегшийся циферблат.

— Смотрите. Этот индикатор реагирует впервые, с тех пор как был построен корабль.

— Мне это ни о чем не говорит, — объявил Конклин.

— Это нерегулярное мигание служит автоматическим сигналом. Если я переведу его в звуковое представление, вы, без сомнения, узнаете его. Он указывает, что мы пересекаем последний рубеж исследованного пространства. Очень редкие экспедиции попадали сюда.

— Когда мы овладеем Диском, — проговорила Мэри, — этот рубеж уже не будет иметь смысла. — Ее глаза горели.

— Не забывайте, что восемьдесят девятая экспедиция ничего не нашла, — заметил Конклин. — А у них были все документы Престона.

— Может, Престон повстречал в космическом море гигантского змея, — полусерьезно–полушутя заговорила Мэри, — и он проглотит нас, как эго предсказывают сказки.

Гровс холодно посмотрел на нее:

— Я занимаюсь навигацией. Идите и проследите за загрузкой спасательного нефа. Вы ночуете в трюме?

— Да, как и другие.

— После отъезда тех десятерых вы сможете занять одну из кабин. Большая часть их останется свободной. Выбирайте любую. В них не будет недостатка, — язвительно заметил он.

Трюм раньше служил лазаретом. Прежде чем в нем поселиться, они его тщательно отдраили.

— Если мы приземлимся без приключений, то, может, сможем временно расположиться здесь? Это лучше того, что я имела на Земле.

Мэри сняла свои сандалии и устало опустилась на узкую железную кушетку.

— У тебя есть сигареты? Мои кончились.

Конклин протянул ей пачку:

— Только учти: это последние.

Она с благодарностью закурила одну сигарету и зажмурилась.

— Здесь так спокойно. Нет коридоров, где полно орущих людей.

— Слишком спокойно. Я не перестаю думать о том, что нас окружает. Планета, на которую не ступала нога человека Планета, разделяющая системы. Великий боже! Весь этот холод вокруг нас. Холод, тишина, смерть… Или того хуже.

— Не думай об этом. Надо работать.

Мы не настолько фанатичны, как это кажется. Это, конечно, превосходная идея: десятая планета, на которую можно переселиться. Но теперь, когда мы в пути…

— Ты сердишься на меня? — спросила Мэри. В ее голосе прозвучала тревога.