Мечты Энни
Шрифт:
— Можешь в этом не сомневаться. Мы влюблены до потери пульса. К тому же он сказочно богат.
— А мне помнится, ты давала зарок не влюбляться.
— Да я и не жду, что из этого что-то получится. В следующем году Ронни возвращается на родину. И пока у нас есть возможность, мы предаемся самым безумным и изощренным ласкам.
— Ронни — довольно странное имя для арабского принца.
Сильвия нетерпеливо закудахтала:
— Я просто не могу выговорить его настоящее имя. Его вполне устраивает Ронни. Кстати, на днях я видела твою Мари.
— Неужели?
С каждым днем в душе Энни росла обида
— Она рассказывала тебе, что снимается в постановке «Волосы»?
— «Волосы»? Это случайно не то шоу, в котором все ходят голыми?
— Совершенно верно! Бедняжка Ронни был ужасно смущен.
— Нет, она ничего мне об этом не говорила, но, честно говоря, я нисколько не удивлена.
В список гостей вошли практически те же люди, которых они приглашали на вторую годовщину свадьбы, хотя теперь Энни не планировала звать никого из кооператива. С тех пор они завели новые знакомства. Члены семьи Барклей, проживавшей в доме, когда-то принадлежавшем Траверсам, были истинными ливерпульцами, как говорится, солью земли. Некоторым людям из тупика Хезер до сих пор не нравилось то, что им приходится жить бок о бок с рыночными торговцами, хотя такую милую пару, как Сид и Вера Барклей, нужно было еще поискать. Несмотря на то что они практически не имели образования, они позаботились о том, чтобы подобная участь не постигла их детей. Бен, старший сын, надеялся в следующем году поступить в университет. Эта новость вызвала у Валерии Каннингхэм раздражение. Ведь она считала, что двери университетов должны быть открыты только для представителей среднего и высшего класса. Каннингхэмы же относили себя к средней прослойке зажиточных буржуа.
Энни заранее напекла целые подносы пирожных и сосисок в тесте. Она с предвкушением ждала пятницы. Подумать только, десять лет! Тот факт, что они с Лаури спустя столько времени по-прежнему были счастливы в браке, подтверждал, что их союз не был ошибкой и это событие стоило того, чтобы отметить его с размахом.
Лаури был в командировке. Он клятвенно пообещал, что выедет в середине дня в пятницу, чтобы вовремя успеть домой.
Энни купила новый наряд — черный трикотажный костюм с рельефной вязкой. У свитера были узкие рукава и воротник «хомут», а юбка была длинной и узкой. Энни понимала, что ей придется весь вечер втягивать живот.
В пятницу она достала с чердака украшения. Обычно Энни развешивала их чуть позже, но поскольку до Рождества оставалось совсем немного, это оказалось вполне уместным. Бруно сказал, что нет необходимости приходить в этот день на работу, однако, чувствуя себя слишком взбудораженной, Энни все равно пошла, чтобы немного успокоиться.
Дети, включая ребятишек Каннингхэмов, вернулись из школы. Все находились во взвинченном состоянии из-за того, что их отпустили на рождественские каникулы. Энни строго-настрого велела им не прикасаться к еде. Сара сделала симпатичную поделку из шишек, приклеенных к маленькому бревнышку, покрытому золотой краской и украшенному красной ленточкой.
В половине шестого Валерия известила о своем возвращении гудком автомобиля, и ее детишки сразу же ушли. Энни подумала, что это приехал Лаури.
— Мамочка, а у тебя не найдется минутка для сказки? — спросила Сара.
Они с Дэниелом уже и сами хорошо читали, но когда дети сидели, прижавшись к матери в кресле, это было совсем другое дело.
— Только одна минутка.
Энни уже собиралась выключить телевизор, как диктор сказал что-то о дорожной аварии, случившейся на автомобильной магистрали М6, — там перевернулся грузовик. Никто не пострадал, но уже образовался хвост автомобилей, застрявших в дорожной пробке.
— Возможно, это и есть причина, объясняющая, почему нашего папы до сих пор нет дома.
Детишки по-прежнему обожали читать рассказы о Нодди. На этот раз Энни прочитала историю о Санта-Клаусе, застрявшем в дымоходе, и о том, как Нодди пришел ему на выручку, вытащив его оттуда на буксире с помощью веревки, прикрепленной к его маленькой красной машинке.
Когда она закончила, Сара почти с благоговейным трепетом произнесла:
— Смотри, мамочка, идет снег.
Сквозь большие окна было видно, как маленькие снежинки, словно светлячки, кружатся на фоне темного вечернего неба, отражая разноцветные огни рождественской елки. Окна с двойными стеклами создавали удивительный оптический эффект: глядя в снежную темноту, Энни и дети видели в глубине сада самих себя, три тесно прижавшиеся друг к другу головы — рыжую, златокудрую и темноволосую.
Энни испытывала блаженство, находясь рядом со своими детьми, и представляла, как Лаури не терпится выбраться из дорожной пробки, чтобы поскорее вернуться домой к своей семье и успеть к началу вечеринки, которая устраивалась в честь десятилетия их супружеской жизни.
В этот вечер в доме царила особая атмосфера, которая была вызвана волнующим предчувствием, всегда предваряющим какое-нибудь особенно приятное событие. Казалось, сами стены этого жилища, сложенные из кирпича и известкового раствора, знали о предстоящей вечеринке.
Сара и Дэниел тоже чувствовали это. Они сидели не шевелясь, глядя на свое иллюзорное пребывание в саду, в то время как крошечные ослепительные светлячки, кружась, летали вокруг.
— М-да, — сказала Энни, разрушив чары, — такими темпами я ничего не успею. Скоро начнут приходить гости. Я рассчитываю на то, что вы сможете самостоятельно помыться и переодеться. Думаю, ваш папа сегодня припозднится.
Сиси пришла первой, впрочем, как всегда. Энни отослала ее к соседям, чтобы напомнить Валерии о бокалах для вина, которые та обещала принести. Затем пожаловал Крис Эндрюс. Он спросил, приедет ли Мари.
— Что ж, и такие чудеса случаются, — съязвила Энни.
— Дело в том, что я написал пьесу. Мне было бы любопытно узнать, что она скажет, прочитав ее. Должен признаться, Энни, ты прекрасно выглядишь. Я никогда раньше не видел тебя в черном.
— Ты тоже неплохо выглядишь, — произнесла она. На Крисе был парчовый жилет, надетый поверх длинной свободной рубашки, и брюки-клеш. — Я дам тебе адрес Мари, и ты сможешь отослать ей пьесу. — Она назначила его ответственным за музыку. — Но боюсь, что там лишь песни шестидесятых годов: «Битлз» да «Роллинг стоунз». Я уже сто лет не покупала новых пластинок.