Мечты и реальности
Шрифт:
— Да уж.
— Глупенькая девочка…
— Угу.
— Которая к тому же дико храпит во сне…
— Угу… Таак, слушай, ты!!
Я, наконец, сообразила, что Гор меня дразнит, и запустила в него подушкой. Он со смехом уклонился…
Мора и Тео застали летающие по всей комнате перья и с радостным мявом присоединились к игре, окончательно довершив бедлам.
Господи, как хорошо!
— Почему ты никогда не говоришь со мной о возвращении в твой мир? — как бы между прочим спросил Гор. — У нас там осталось одно незавершённое
— А какой в этом смысл? — пожала плечами я. — В этом нет такой уж крайней необходимости, а значит, и того невыносимого желания переместиться. Без него, наверное, и не получится теперь… И вообще, мне и тут нравится.
Гордин посмотрел на меня и усмехнулся.
— Мне, конечно, тоже… Но здешняя жизнь какая-то слишком вялотекущая, ты не находишь? А там у вас всё так динамично, бодренько, весело…
— Да уж, очень весело — получить пару пуль средь бела дня… И вообще, что ты мне душу травишь со своими разговорами?! У нас разве есть выбор?
Гордин с улыбкой похлопал по лежащей перед ним книге.
— Смотри сюда! Сколько времени она тут валяется — на самом видном месте, а ты и не замечаешь!
Я без особого энтузиазма прочитала название «Я всё могу. Практическая психология на каждый день».
— Ну и что? У меня дома такая… Ой. Так это питерская книга?! Как она здесь оказалась?!
— Вот именно, как. Одновременно с нами и кошкой. Ты ведь её сама не брала?
— Знаешь, как-то не до того было…
— Ну вот! И, тем не менее, она здесь. Тебе не кажется, что в названии намёк яснее некуда?
— И ещё эта Маринкина дарственная надпись — «В любом из миров нет для тебя ничего невозможного. Помни об этом!» Но так она же пошутила…
— Хороша шутка… Может, на самом деле твоя подруга «во всём виновата»? — предположил Гордин.
— Да ну тебя! Во всяком случае я сомневаюсь, что сейчас это сработает.
— А вдруг! Я нутром чувствую, как что-то поменялось… Может, мы стали сильнее, или какому-то неведомому «нечту» надоело нас мучить…
— Или мы прошли «проверку на прочность», решив быть вместе по-настоящему. В любом мире…
— Именно! Ну что, ты готова рискнуть?
— С тобой я готова на всё.
Мне даже не понадобился рисунок собственной комнаты. Просто обнять Гора, закрыть глаза, сосредоточиться на желании попасть в Питер… Желательно до свадьбы — тогда родители ничего не заметят. А если после… Что ж, в этом случае проще будет рассказать им всю правду.
Когда закрытых век перестал касаться смутно знакомый тёплый ветер, я осторожно приподнялась на локтях и выяснила, что лежу в кровати своей питерской комнаты, в гордом одиночестве, и электронный часы показывают ровно восемь.
Тут же скрипнула дверь, из-за неё высунулась мамина голова в бигудях.
— Лерочка, молодец, сама проснулась! Давай вставай, у нас ещё куча дел! Твой женишок только что звонил, сказал — ждать не будет, в чём застанет, в том в ЗАГС и поволочёт. Обожаю таких решительных мужчин!
Мама ушла, и я наконец-то выдохнула. Ура, свадьба всё-таки состоится! Через неполных три часа…
Я сбегала в душ и наскоро поела. Одевая платье, поймала себя на том, что волнуюсь.
Хорошо, что с моей «улучшенной» внешностью можно было совсем обойтись без макияжа и прочих ухищрений. Я только расчесалась как следует (Гордин строго-настрого запретил делать сложную причёску и «уродовать такую красоту»), проверила, всё ли в порядке с сапожками и новыми чулками — вот, собственно, и всё.
Вскоре прибежала Маринка — очень красивая в длинном изумрудном платье, потом подъехали дядя Слава с Витькой. И, наконец, под оглушительное бибиканье заказанного лимузина (уу, такие деньги!) явился мой обожаемый жених.
На одном дыхании влетел на пятый этаж, раскланялся с родственниками, вручил по шикарному букету маме и Маринке. И был — ладно уж — допущен ко мне. Тут его улыбка погасла, а в глазах отразилось такое неземное восхищение, что я поневоле покраснела. Гордин опустился на колено и очень бережно поцеловал мою руку; все зааплодировали.
Пора было выходить. Ещё раз проверили-перепроверили паспорта, кольца и прочее, и поехали. Я в первый раз каталась на такой роскошной машине и поневоле чувствовала себя Золушкой перед её достопамятным балом. Только мой «принц» сейчас со мной. Мой любимый колдун, мой самый главный человек в жизни… В залихватской чёрной косухе поверх пиджака и рубашки с легкомысленно распахнутым воротом Гордин выглядел совсем молодым хулиганистым «студнем», в то время как я — опять-таки почти канонической «принцессой». Может, стоит налысо обстричься?!
В ЗАГСе народу было не особенно много. Сама церемония заняла минут пятнадцать. Несмотря на изначально ироничное к ней отношение, мы с Гордином поневоле прониклись моментом и очень серьёзно выслушали положенную напутственную речь. Обменялись обручальными кольцами — и только тогда одновременно захихикали.
Это была Маринкина идея — сделать на внутренней стороне колец гравировки, как памятное послание-сюрприз для любимого супруга. Мы вышли из зала и тут же сдёрнули свои кольца, чтобы прочитать надписи. Моя гласила: «И куда ты теперь от меня денешься?» и подмигивающий смайлик. Я закрыла рот обеими руками, боясь устроить форменную истерику от смеха. Гордин посмотрел на своё кольцо — и тоже затрясся, сдавленно хрипя. На нём красовалось: «И куда я теперь от тебя денусь?» и… всё тот же смайлик.
Маринка сказала, что это и есть судьба.
Несмотря на крайне скромные размеры, свадьба получилась по-настоящему душевная и весёлая. Мы покатались немного по городу, предпочитая фотографироваться в менее популярных, чем Медный Всадник и Стрелка, местах. Дядя Слава снимал почти профессионально, и альбом у нас потом получился — просто загляденье!
В кафе Гор снял маленький зальчик, и мы отлично посидели. Муж дружески общался со старшим поколением, Вик вовсю клеился к Марине, к её тщательно скрываемому удовольствию, а я частенько выпадала из разговора, мечтательно глядя в пространство. Дядя Слава потом озаглавил эту серию снимков «Счастливая принцесса», я переиначила в «Счастливую дуру». Впрочем, моё название не прижилось…