Мечты о счастье
Шрифт:
– Все самое свежее наверняка осталось в доме сестры, – вздохнула Клео. – Что-то не верится, что она нам что-нибудь уступит, ведь этот заплесневелый особняк – ее родной дом. Возможно, он достался бы ей. Она должна нас ненавидеть за то, что мы перешли дорогу.
Клео сунула руку в коробку и выудила толстую тетрадь в черном кожаном переплете, из которой выпал многократно сложенный листок.
– Сестра Пфайфера – старушка без особых средств к существованию, – заметила Майя. – Зачем ей такая махина? Она сразу продала бы дом, и Пфайфер это понимал.
– Тебе-то откуда знать! –
– Ты понятия не имеешь о человеческой натуре! – огрызнулась Майя.
– Леди, леди! – Аксель примирительно вскинул руки. – Думаю, на сегодня хватит, во всех отношениях. Детям пора домой. Продолжим завтра.
– Еще рано, – возразила Клео, не поднимая глаз (она просматривала тетрадь). – Я, пожалуй, задержусь.
Майя собралась возразить, но поймала взгляд Акселя и промолчала: Клео и в самом деле была в большей безопасности в школе, чем в центре города, где так и кишели наркодилеры.
– Как странно вдруг обрести предков, – заметила Майя, отряхиваясь от пыли.
– Если нужны предки, начни с живущих и здравствующих. – Клео осторожно развернула письмо. – У нашего папаши в Техасе осталась чертова уйма родни. То-то будет счастливое воссоединение!
На это было нечего сказать. Сестра много лучше помнила дни странствий с места на место, но даже Майя смутно припоминала костистых, суровых тетей и дядей, вечно недовольных ее поведением. Не очень-то хотелось воссоединяться с этой мрачной когортой.
– Допустим, яблочко упало с кривой яблоньки. Зато можно свалить на это все наши недостатки! – сказала она легким тоном и направилась к двери. – Наверное, лучше копнуть в материнской линии. Не иначе как оттуда мое творческое начало.
– В материнской линии копать не советую, – заметил Аксель вполголоса. – Твое творческое начало – случайный дар природы.
– Ох уж эти мне всезнайки! – буркнула Клео.
– Этот всезнайка имеет свои источники, ' – улыбнулась Майя. – Хедли, верно? Что он выяснил?
– Это все изустные предания, – предостерег Аксель, и на него тут же устремились два заинтересованных взгляда. – Ваша мать – урожденная Арнольд, паршивая овца в семействе.
Клео недоуменно захлопала глазами. Майя лукаво прищурилась.
– Так мы приходимся мэру родней? Я хочу поскорее позвонить ему и обрадовать.
– Ну нет! – Аксель подтолкнул ее к двери. – Не вздумай в церкви подойти к нему для родственных лобызаний, иначе я тебя вычеркну из завещания.
– Нам не впервой, – ехидно сказала Клео.
– Папа! Папа!!! – раздался снизу голос Констанс. – Пожар!
Майя и Аксель переглянулись и ринулись вниз по лестнице.
Языки пламени лизали стены сарая на заднем дворе за кухней, это было хорошо видно через незашторенное окно.
– Набери 911! – распорядился Аксель, сунув Майе свой телефон. – И уведи детей! Где тут у вас шланг?
– В кладовке, а патрубок справа на цоколе, – объяснила Майя его удаляющейся спине. – Клео! Спускайся, здесь пожар!
Каким-то чудом Майе удалось одновременно набрать номер, подхватить люльку с Алексой и вытолкать в парадную дверь двух возбужденных детей. Сверху раздался топот
Из дома выскочила Клео с охапкой книг и писем, покосилась через плечо и свалила охапку к ногам Майи.
– Пока ничего страшного, но надо бы удвоить усилия. Есть тут одеяла или что-нибудь в этом роде?
Майя не успела еще ответить, а Клео уже снова скрылась в доме.
– Куда ты, постой!
Оклик явно запоздал. Мэтти, очевидно, осознав серьезность происходящего, вдруг ударился в слезы:
– Мистер Свин! Он сгорит!
Констанс молча кусала нижнюю губу. Не в силах оставаться в стороне, Майя схватила детей за руки и побежала на угол здания. Наверное, нужно было молиться, но она не знала, о чем просить в первую очередь. Спаси и сохрани... Акселя, Клео, школу, игрушки? Список был слишком длинным, поэтому она вознесла молитву о спасении всего, что ей дорого.
Пламя между тем разыгралось не на шутку. Дым так и валил, в нем беспорядочно метались фигуры: Аксель направлял струю воды на самые высокие языки, Клео набрасывала одеяло на загоравшиеся участки прошлогоднего бурьяна и сбивала огонь с кустарника.
Когда вдали наперебой завыли сирены пожарных машин, Майя впервые задалась вопросом, откуда взялся огонь. Самовозгорание? Но в сарае не было ни канистр с бензином, ни газовых труб, ни химикалий, ни даже красок и скипидара. Там были только пауки.
Пауки обычно не самовозгораются.
Глава 35
Я не законченный идиот – некоторые детали все еще отсутствуют.
Перепачканный копотью, потный и промокший, Аксель устало отвернулся от груды головешек (все, что осталось от сарая и смежной кладовой для садового инвентаря). Насос по-прежнему качал воду из школьного колодца, пожарные продолжали поливать заднюю стену. Школа не пострадала, за исключением крылечка черного хода, зато сильно пострадала уверенность Акселя в себе, его чувство безопасности. Прожектора освещали неухоженный кустарник и старые деревья пришкольного парка, чуть поодаль сбились в кучку жители близлежащих домов. Благоуханная ночь Каролины все плотнее окутывала окрестности, мирно звенели комары – все возвращалось в привычную колею.
Но не для Акселя. Для него все радикально переменилось.
Майя крепко прижимала к груди Алексу, другой рукой обнимая Констанс за плечи. Измученная Клео сидела в траве, Мэтти прятал лицо у нее на груди. Повсюду были люди: кто-то давал указания, кто-то суетился вокруг пепелища, кто-то предлагал кофе, но эти пятеро образовали как бы отдельный островок. Волею судьбы это были его близкие, и Аксель думал о том, что вполне мог потерять их навсегда. В самом деле, начнись пожар раньше или не будь его рядом, все обернулось бы по-другому.