Мечты сбываются
Шрифт:
– Я и не подозревал, что вы хотите уехать отсюда. – Котти был совершенно ошарашен. – Ведь «Корона» процветает, не то что другие таверны.
– Все верно, но мы скучаем по Лондону. – Сара запнулась, стараясь подобрать подходящие слова. – И Уилл тяжело болен. Я знаю, он выглядит здоровым и крепким, но его часто мучают боли. Он говорит, что чувствует, словно его что-то грызет изнутри. Ему нужны доктора получше здешних, и он говорит, что если ему суждено умереть… – У нее на глаза навернулись слезы. – Он говорит, что хочет умереть на английской земле.
– Мне очень горько слышать о его болезни, госпожа Сара! Я этого не знал.
– Я сама узнала всего две недели назад. Но это не важно. – Сара смахнула слезы и снова оживилась. –
– Обратно в Лондон?
– Да. Я знаю, раньше тебе приходилось там тяжело, но теперь все будет по-другому. Мы, я и Уилл, позаботимся, чтобы у тебя было все необходимое.
Котти совершенно растерялся. Он никогда не думал о возвращении в Англию, зная, что это все равно неосуществимо. Год назад он не сомневаясь согласился бы, ибо в то время считал, что здесь его ожидает жизнь, полная лишений, и ничего больше. Но теперь благодаря его смекалке и предприимчивости перед ним открывались новые горизонты. И как ни странно, ему вспомнилась семья Блэкстоков. После, можно сказать, часового знакомства он почувствовал себя членом их семьи в значительно большей степени, чем ощущал себя с Мурами, которые всегда были так добры к нему.
– Я уже говорила, – продолжала Сара Мур, – что знаю, каким тяжелым было твое детство в Лондоне, но сейчас все будет иначе. Если мы с Уиллом купим трактир, то потом он перейдет к тебе, Котти.
Иметь трактир в Лондоне, с точки зрения Муров, было пределом мечтаний, но Котти стремился вовсе не к этому.
– И когда вы решите окончательно? – спросил он.
– Мы уже решили. Покупатель прибыл сегодня с третьей флотилией. Это господин Роберт Беллер. Он приехал в Сидней специально для того, чтобы приобрести здесь заведение, и, осмотрев много таверн, решил, что наша подходит ему больше всего. Но что самое замечательное, Котти, так это то, что он приехал с деньгами и у него есть чем расплатиться! Ты сам знаешь, что в Сиднее вряд ли найдется человек, имеющий такую сумму!
– Значит, скоро… – пробормотал Котти, глядя в добрые глаза женщины. Прекрасно понимая, что если он сразу же откажется, то очень обидит ее, Котти сказал: – Я подумаю над тем, что вы сказали, госпожа Сара.
Она схватила его руку и крепко сжала ее.
– Ты подумаешь как следует? Обещаешь мне это?
– Обещаю.
Глава 5
Из дневника Питера Майерса
«Март 1788 года.
Постепенно возле устья реки, впадающей в Сиднейскую гавань, возникает поселок. Условия моего существования становятся все хуже и хуже. Хоть я и стараюсь заставить себя непредвзято относиться к Уилбурну, он всегда находит какой-нибудь повод, чтобы придраться и оскорбить меня. После нашего прибытия почти все солдаты сочли, что их обязанности окончились вместе с путешествием, и отказались надзирать за нами. Поэтому губернатор Филлип назначил многих надзирателей из числа самих осужденных. Что руководило им при выборе – я не знаю: большинство этих надзирателей совсем не разбирается в строительстве, но в целом они обращаются со своими подчиненными лучше, чем солдаты. К сожалению, Уилбурн по-прежнему остался на своем посту. Но довольно об этом мерзком типе! Из-за него я света белого не вижу и не позволю ему отнимать у меня еще и ночи!
За последние несколько недель мы наконец по-настоящему развернули строительство, хотя при этом возникло множество непредвиденных проблем. К примеру, отсутствие опытных плотников и знающих руководителей. К тому же осужденные – это не добровольцы. Сами работать не будут. Их требуется постоянно понукать. Да еще инструментов не хватает.
Оказывается, окрестности изобилуют великолепным песчаником, однако известки очень мало, поэтому приходится использовать для наших домов
Для строительства госпиталя, казарм и товарных складов используется строевой лес, а губернаторский дворец губернатор Филлип собирается построить из песчаника. Надо только набрать достаточное количество известки, извлекаемой из раковин устриц, которых осужденные женщины собирают в бухтах. Пока большинство из нас еще живет в палатках, но жизнь в них, особенно в дождливую погоду, просто невыносима.
Апрель 1788 года.
Пару недель назад двое осужденных убежали в глубь страны. Сегодня один из них вернулся – истощенный, в горячке, бормоча о своем мертвом товарище и «черных призраках», которые следили за ним и преследовали его на протяжении всего пути.
Да, убежать отсюда невозможно. По одну сторону от нас лежат тысячи миль морских отмелей, по другую – бесчисленные мили враждебной и опасной земли. Однако я прекрасно понимаю, как трудно преодолеть желание убежать, забыв, какая судьба тебя ждет. Когда вокруг все так плохо, разум требует перемен, и не имеет значения, к худшему или к лучшему они окажутся.
С ростом нашего маленького поселка растет и моя неудовлетворенность жизнью. Уилбурн обращается с нами несправедливо и жестоко, и среди осужденных зреет недовольство, хотя высказать свои претензии Уилбурну в лицо никто пока не решается. Осужденных, которые отказываются повиноваться, заковывают в цепи и отправляют в специальные бригады, работа в которых и без тринадцатифунтовых гирь, прикованных цепями к лодыжкам, очень тяжела.
Тех немногих осужденных женщин, что прибыли на кораблях, распределили между офицерами и другими высокими чинами. Сказывается отсутствие женского общества, и губернатор Филлип издал предупреждение о суровом наказании, ожидающем тех, кого поймают на мужеложстве. Тем не менее такая практика продолжается, что вызывает крайнее отвращение у тех из нас, на ком, к счастью, еще сохранился налет цивилизации. Однако я иногда задумываюсь, насколько толст этот налет, потому что чувствую, как сильно изменился я сам. Ко многому из того, что еще год назад глубоко задевало меня и причиняло боль, теперь я отношусь с полным безразличием. Я часто мечтаю о моей любимой Элизабет и детях и пишу им письма, которые надеюсь отправить, когда придут корабли с продовольствием.
А еще я мечтаю убить Уилбурна и убежать в глубь материка. Вопреки всему, что рассказывают об этой негостеприимной земле, в моих мечтах она всегда представляется мне зеленой и плодородной, и я вижу, как пересекаю ее и оказываюсь в родимой Англии. Мечта, несомненно, безумная, но по-своему облегчающая череду тоскливых дней. К тому же она не более безумная, чем предположение, что по ту сторону горной цепи, на западе от Сиднея, лежит Китай, до которого, по слухам, несколько дней пути. Какая бы страна ни лежала по другую сторону Голубых гор, называемых так за то, что они постоянно окутаны голубым туманом, я твердо знаю, что это не Китай. Но я не стану смеяться над теми, кто верит, – у каждого должна быть мечта. Только наши мечты подчас удерживают нас от сумасшествия и самоубийства.