Мечты сбываются
Шрифт:
– Я способна приготовить только самую простую еду и не могу вникнуть во все тонкости кулинарии, – возражала она ему, смущенно улыбаясь.
– Вы недооцениваете себя, дорогая Фейс. Вы умная женщина и могли бы добиться чего угодно, будь у вас такая возможность.
Котти считал ее незаменимой и чувствовал себя, пожалуй, более гордым за нее, чем сама Фейс. Она была внимательным, заботливым человеком, разумным советчиком и в какой-то степени стала его партнером по «Короне». Фейс часто говорила, что чувствует себя такой счастливой, как никогда в жизни, однако Котти за нее беспокоился. Годы тяжелого подневольного труда не сломили ее дух, но подорвали здоровье. Она была изможденной, худой и постоянно кашляла. Как ни отговаривал ее
Второй этаж таверны был закончен как раз к Рождеству 1800 года, и Фейс с дочерьми перебралась туда. Их постоянное соседство вызывало у Котти двойственные чувства. С одной стороны, он был очень рад, что они рядом, с другой – их присутствие в определенном смысле стесняло его. У него теперь наверху была просторная спальня, но после того, как Хоуп застала его с Пруденс Уилкс, он не осмеливался приглашать даму к себе в новую комнату, и ему приходилось по-прежнему принимать Пруденс внизу, в своей старой комнатенке, превращенной теперь в кабинет. В марте Пруденс вышла замуж за своего офицера, однако это нисколько не охладило ее пылкой любви к Котти. Не прошло и двух месяцев после ее свадьбы, как она появилась в «Короне» со следующими словами:
– Я была права, Ричарда мало интересует супружеская постель, он гораздо охотнее проводит время со своими приятелями из гарнизона.
Так что же еще оставалось делать Котти, как не утешать бедную новобрачную? Он прекрасно отдавал себе отчет, что в этом есть определенная доля риска, но риск только добавлял остроты в их отношения. Однако, не желая доставлять лишних огорчений никому из Блэкстоков, он старался вести себя как можно осторожнее.
Итак, в делах для Котти все складывалось как нельзя лучше. Ограничив круг своих клиентов и принимая только приличных посетителей, он не отказался от своей цели заработать большие деньги. Порт Сидней переживал период расцвета. На пути к Востоку американские корабли и корабли почти всех стран земного шара открыли для себя великолепную гавань и использовали ее как стоянку при плавании в обоих направлениях. Довольно регулярно в гавань заходили китобойные суда, а кроме того, в Бассовом проливе в прошлом году нашли морских котиков. Началась их массовая добыча, и для большинства судов, охотившихся на этих животных, Сиднейская гавань служила базой. Благодаря всему этому в порту в любое время было полно моряков.
Стремясь извлечь из ситуации максимальную выгоду, Котти теперь держал три питейные лавки и вел переговоры о покупке еще одной таверны, которую он намеревался превратить в место развлечения моряков. Теперь, будучи достаточно респектабельным торговцем, Котти мог вполне легально закупать для «Короны» необходимое количество спиртного, однако время от времени он продолжал покупать контрабандный алкоголь и приобретать товар у подпольных самогонщиков, которых теперь развелось великое множество.
До сих пор ему удавалось держать нейтралитет и не примыкать ни к одной из сторон во время конфликтов между правительством и гарнизоном. Но однажды холодным и дождливым утром к нему пожаловал посетитель, имевший непосредственное отношение к этим конфликтам. «Корона» еще не открылась, и Котти сидел в кабинете, наводя порядок в своей бухгалтерии. Услышав громкий стук в парадную дверь и убедившись, что никто не собирается открывать, он поднялся, недовольный тем, что его оторвали от дел, и пошел к двери. Не успел он дойти и до середины бара, как из коридора, ведущего в задние помещения, появилась Хоуп, разрумянившаяся от жара кухни, где она помогала матери готовить дневную выпечку. Увидев Котти, Хоуп остановилась, и ее лицо приняло холодное выражение. С того самого дня, несколько месяцев назад, когда она увидела выходившую из его спальни Пруденс, Хоуп и Котти едва обменялись парой слов.
– Все в порядке, Хоуп, – дружески кивнул ей Котти. – Я посмотрю,
– Я подумала, может быть, это твоя… – Она вспыхнула, прикрыла рот рукой, повернулась и побежала обратно по коридору, а Котти, грустно покачав головой, продолжил свой путь.
Посетителем оказался Джон Макартур. Котти не смог скрыть удивления, и от Макартура это, по-видимому, не ускользнуло: на его мрачном лице промелькнула едва заметная усмешка.
– Я хотел бы поговорить с вами, господин Старк.
Оправившись от удивления, Котти отступил назад, жестом приглашая гостя войти. Макартур снял накидку и шляпу, с которых стекала вода, и оказался в гражданской одежде. Это напомнило Котти о ходивших по городу слухах: якобы после шумного скандала с губернатором Кингом Макартур угрожал сложить с себя военные полномочия.
– Могу я предложить вам чего-нибудь выпить, сэр? – из вежливости поинтересовался Котти, хотя до сих пор не мог забыть высокомерно-презрительного отношения к себе со стороны этого человека. Но, как сказала бы Фейс, это не основание для того, чтобы быть невежливым.
– Да, – кивнул Макартур после минутного раздумья. – Сегодня ужасная погода, господин Старк, и маленькая рюмочка чего-нибудь покрепче будет нелишней. – Его суровые черты несколько смягчились. – К тому же это совпадает с предметом нашей беседы.
Котти насторожился, но, не подав виду, прошел за стойку бара, где налил рюмку рома Макартуру и себе кружку эля.
– За более близкое знакомство, – поднял рюмку Макартур.
Котти вовсе не думал, что ему хочется завязывать близкое знакомство с Макартуром, но не смог найти благовидного предлога для отказа и поднял свою кружку.
– О, совсем неплохо, молодой Старк! – похвалил гость, сделав большой глоток, и проницательно посмотрел на хозяина. – Самогон или контрабанда?
– Ни то ни другое, – холодно ответил Котти. – Я купил его на таможенном складе. Я владелец постоялого двора, у меня есть лицензия, так что я имею права на покупку.
– Конечно, имеете, – кивнул Макартур, – но вы не можете покупать столько, сколько требуется, чтобы обеспечивать и вашу таверну, и ваши лавки. Я прекрасно осведомлен о вашей незаконной деятельности, которая тянется уже не один год.
– В этом я не одинок, сэр.
– Разумеется, нет. К тому же я вовсе не одобряю нелепую позицию губернатора Кинга по отношению к ввозу спиртных напитков. Я ведь знаю о несчастном случае с вашим Фаулером, который был убит, когда вез контрабандный товар. Несмотря на опасность, некоторые идут на такой риск. Войска губернатора поймали его на месте преступления, убили, а потом заявили, что им ничего не известно о случившемся.
Глядя на сидевшего перед ним человека, Котти чувствовал, как в нем закипает ярость. Он знал, что Джейсона убили военные из гарнизона. Карл Дитрих видел это своими глазами. Интересно, Макартур сознательно лжет? Вслух же Котти сказал:
– Обычное наказание за контрабанду – тюремное заключение или высылка из колонии, но не смерть.
– Несомненно, это досадная случайность, – Макартур взглянул ему в глаза, – кто-то из солдат, видимо, погорячился, но этому нужно положить конец. Вот об этом я и пришел сегодня поговорить с вами. Проблема решилась бы сама собой, если бы губернатор Кинг отступил наконец от своих правил и развязал руки свободной торговле. Именно к этому призывают мои друзья и я, но губернатор, упрямый самодур, не считается ни с какими доводами.
– А чего вы хотите от меня, сэр?
– Хочу заручиться вашей поддержкой.
– То есть открыто перестать подчиняться губернатору?
– По-моему, вы от этого только выиграли бы, – холодно заметил Макартур. – В конце концов ваш бизнес – это торговля алкоголем, и чем легче вам будет доставать спиртные напитки, тем выгоднее это для вашего дела.
– Я не могу занять такую позицию, – покачал головой Котти.
– Почему, скажите на милость? Вы же, я полагаю, не сторонник губернаторской политики?