Мечты сбываются
Шрифт:
В магазине «Скупка» Шамси обретал чувство уверенности и покоя. Но в этот раз ковер, принесенный на продажу, был, по мнению Шамси, оценен столь низко, что нельзя было не выйти из себя.
— Ты что, смеешься надо мной? — вскипел Шамси, вырывая ковер из рук оценщика. — Где ваш заведующий?
Оценщик указал на дверь в глубине магазина. Шамси свернул ковер в трубку и направился туда. За столом, стуча костяшками счетов, сидела женщина.
— Аллах праведный!.. — воскликнул Шамси, недоуменно останавливаясь
— Я самая!
— Каким образом?
— Я здесь уже второй месяц, выдвинули меня на должность заведующей… Входи!
Шамси не мог опомниться: Ругя, его бывшая жена, женщина, — заведующая магазином?
— Всегда ты что-нибудь да выкинешь! — пробормотал он, медленно приближаясь к столу.
Они разговорились — есть о чем потолковать старому ковроторговцу с заведующей ковровым магазином. А беседа, как известно, что мешок проса: прорвется — рассыплется, одно слово тянет за собой другое.
— В Баку скоро будет много ковров! — сообщила Ругя.
— Откуда им взяться? — усмехнулся Шамси. — Границу с Персией, что ли, открыли? — Он в этот день был настроен особенно скептически.
— Здесь строится большая ковровая фабрика, — ответила Ругя.
— Для того позакрывали одни мастерские, чтоб открывать другие?
— На новой фабрике станки будут новой системы.
— Неплохо ткали на старых!
— На новых будут ткать еще лучше!
— Не верится что-то… Фабрика! А где напасетесь ковровой пряжи?
— Пряжу будет выделывать другая фабрика. Уже отпущено сто тысяч рублей на постройку.
— Сто тысяч! — Деньги всегда настраивали Шамси на деловой лад, и он спросил: — А где хорошие краски возьмете? Старухи-то ведь унесли с собой секрет.
— Найдем новый секрет! Есть у нас лаборатория, в которой работает инженер-химик — он секрет любой краски знает! Синюю сделает не хуже, чем из бобов индиго, красную — не хуже, чем из марены или дубового червеца.
Шамси задавал вопрос за вопросом, и на каждый, к его удивлению, у Ругя находился исчерпывающий ответ.
— Вижу, боевая ты стала, Ругя. Как мужчина! — сказал Шамси, и в тоне его сквозь удивление и укор прорвались одобрительные нотки.
Ругя улыбнулась:
— Недаром, видно, говорится: веретено в руках женщины — все равно что меч в руках мужчины! — Ей было приятно видеть, какое впечатление производят ее слова на Шамси, и она добавила: — И еще у нас будет экспериментальная мастерская!
— Какая?.. — Шамси пытался переспросить, но завяз в слове «экспериментальная». Ишь каким словечкам научилась — не выговоришь с одного духу!
— Это такая мастерская, где делают опыты, пробы, — пояснила Ругя.
— Кто же их будет делать?
— А мы пригласили двадцать лучших мастериц художественного ковротканья —
Ругя говорила с увлечением. И Шамси поймал себя на том, что все, о чем она говорит, интересует также и его. Но ему не хотелось этого выказывать, и он буркнул:
— Мы да у нас!.. Чего только у вас не будет, как послушаешь!.. Ты лучше расскажи о самой себе, что слышно в твоем доме.
— О себе?.. — Только сейчас Ругя вспомнила, что не виделась с Шамси уже много месяцев: он теперь не ездил на промыслы — Бала, став старше, сам ездил в город навещать отца. — Ну что ж, есть у меня что рассказать и о себе: направляют меня на курсы инструкторов по ковроткачеству. Буду учиться там два года, без отрыва от работы.
— Уж не хочешь ли стать ученой, вроде вашего знатока красок? — усмехнулся Шамси, но про себя подумал: «С нее станет!» От баб теперь всего можно ожидать, — еще в самом деле заделается инженером-химиком! Вот ведь стала же дочка сторожа Дадаша актеркой, и о ней даже в газете что-то писали — читал ему недавно Бала.
— У меня свое дело неплохое — ковротканье, — спокойно ответила Ругя. — Не к чему мне быть ученой.
— А сама что-нибудь ткешь? — спросил Шамси: обидно, если такая мастерица перестанет ткать!
— Делаю на конкурс большой ковер, три метра на пять. В центре — портрет, а вокруг — азербайджанский орнамент.
— Опять портрет! — воскликнул Шамси с досадой. — Да ведь ковер не картина, а вещь солидная… Знаешь ли ты, что такое ковер для мусульманина?
— Знаю, Шамси, знаю! — мягко остановила его Ругя: сколько раз распространялся он на эту тему! — Знаю… Но только народ наш, пойми, стал теперь другим!
Шамси вздохнул: пожалуй, есть в словах Ругя правда.
— А чей портрет-то? — спросил он, смирившись.
— Поэта Сабира.
Сабира? Того самого, кто когда-то испортил ему новруз?
— Надо бы кого-нибудь другого!.. — сказал Шамси угрюмо.
— Может быть, назовешь — кого?
Шамси перебрал немногие имена писателей и поэтов, застрявшие у него в памяти… Мирза Фатали Ахундов? Молла Насреддин?.. И безнадежно развел руками: все они безбожники и насмешники! Один не лучше другого!..
Рассказать о самой себе просил Шамси свою бывшую жену, и она рассказывала, а он смотрел на нее и изумлялся: заведующая? инструктор? участница конкурса? Не слишком ли много? Не привирает ли она?
— Дел, Шамси, у меня вот сколько! — сказала Ругя в ответ его мыслям и провела рукой над головой.
Тень озабоченности прошла по ее лицу, и Шамси не преминул хвастливо ввернуть:
— А у меня ты целыми днями слонялась без дела! Разве что изредка, да к тому же по своей воле, садилась за станок.