Media Sapiens. Повесть о третьем сроке
Шрифт:
– По-видимому, да, – уклончиво отвечает Вербицкий.
– А ты как считаешь, Вадим?
– Было, судя по всему.
В этот момент заходит Ольга:
– Я извиняюсь, у вас все нормально?
– Да… – рассеянно отвечает Вербицкий, – все хорошо, спасибо.
Ольга выходит.
– Как видите, Ольга жива, – говорю я, – но отменяет ли это показанное мною на экране?
– Я, кажется, опять начинаю понимать, – Вербицкий откидывается в кресле, – убийство было, но…
– …но вроде как все живы, – весело восклицает Вадим.
– Из
– О кино, – Вадим оживляется, – как с Аристархом, только теперь про теракт, да?
– Речь идёт об инсценировке. Одного быстрого момента. Представьте себе, что где-то в Москве гремит взрыв. Приезжают «скорые помощи», «менты», увозят погибших. Все это снимает на видео случайно оказавшаяся рядом группа каких-то телевизионщиков. Или просто любителей. К месту происшествия немедленно стягиваются журналисты и камеры. Врачи уже уехали, забрав всех пострадавших. Подтянувшиеся спецподразделения блокируют район и мешают снимать. Первая плёнка попадает на все каналы.
– Пиздец, я прошу прощения, – тихо говорит Вербицкий.
– А на следующий день… – начинает Вадим.
– А на следующий день никого из пострадавших найти в больницах не могут. А официальные СМИ предполагают, что теракт какой-то странный. Возможно, его и не было. Что думает аудитория, видевшая накануне вечером взрыв, а утром наблюдающая попытку «замылить» его?
– Она думает… что она думает? – Вадим пытается сформулировать мысль и застывает в нелепой позе с раскинутыми в эмоциональном порыве пальцами, – она думает, что «власти скрывают».
– Молодец, Вадик. Садись, пять. Какие будут предложения?
Вербицкий сидит, закрыв голову руками. Вадим смотрит в пол. Кажется даже, что с плаката Леннон с Хайдером смотрят на меня с удивлённым почтением. Один только Чубайс продолжает щуриться на солнце с улыбкой.
– Я предлагаю все детально обдумать и прописать сценарий по секундам, – первым оживает Вербицкий.
– А где мы возьмём технику и исполнителей? – спрашивает Вадим с такой интонацией, что читается его неохота отвечать за подготовку инсценировки.
– Массовка не проблема, возьмём маргиналов Генки. А технику… Вадим, неужели ты не найдёшь несколько машин «скорой помощи»?
– Я…
– Да! Я думаю, Вадим, это не сложно, – поддерживает меня Вербицкий.
– Я думаю, что, постаравшись, можно найти, – потупив голову, отвечает Вадим.
– Ну как, Аркадий Яковлевич? Работаем? – спрашиваю я.
– Мне нужен детальный сценарий постановки, «тёмник» по СМИ и инструкция по последующим нашим действиям. Это очень большой проект. Мне требуется согласование, – Вербицкий говорит, повернув голову к окну, – мне требуется согласование.
– Главное, забить их на пресс-конференции, если они её отважатся провести, – замечает
– У них не будет шанса не пойти. Речь идёт о терроризме.
– Антон, сколько времени у тебя уйдёт на подготовку материалов для меня?
– Сутки, Аркадий Яковлевич. Одни сутки.
– Отлично. Я прошу тебя об одном – детальный сценарий. Как ты понимаешь, мы идём на огромный риск.
– Вы мне в прошлый раз про Зайцева так же говорили. Я повторюсь, мы ничем не рискуем. Выруливать ситуацию будут они, а не мы. Помните мой ответ про то, что это их армия, а не наша?
– Да, помню, – усмехается Вербицкий.
– Так и в этом случае. Это они будут успокаивать своё население. Наша задача минимальная – нанять двух пиротехников.
– Да… – вздыхает Вербицкий, – в общем, жду бумаг. Закончим на этом.
Вадим выходит первым, я вторым, и тут Вербицкий окликает меня:
– Антон, одну секунду.
– Да?
– Я хотел тебе сказать… закрой дверь… я хотел тебе сказать, что ты сильно изменился с того момента, как пришёл ко мне простым медийщиком, – Вербицкий говорит это с удивительно серьёзным лицом. Видимо, моя сегодняшняя реприза произвела на него шоковое впечатление.
– Вы сильно заблуждаетесь, если считаете меня обыкновенным медийщиком, Аркадий Яковлевич…
Я выхожу из кабинета и иду к лифту, у которого вижу ожидающего меня Вадима. Кажется, что вниз мы едем целую вечность. Лифт останавливается на каждом этаже и принимает новых пассажиров. Вадим смотрит на меня, терзаемый каким-то вопросом, но молчит. Только на улице он, наконец, решается:
– Антон, ты не боишься того, что этот проект будет последним для нас?
– Нет, а ты? – я закуриваю, – боишься?
– Боюсь, – честно отвечает он, – не так сильно, как испугался бы год назад, но боюсь.
– Не бойся, – усмехаюсь я, – в крайнем случае, тайгу посмотрим. Говорят, там места красивые. Ты был в тайге?
– Не-а, – Вадим сплёвывает через плечо.
– На самом деле всё получится, – я доверительно касаюсь руки Вадима, – честное слово.
– Ты знаешь, а я тебе верю, – кивает головой он, – наверное, ты гений.
– Ладно тебе, – смеюсь я, – хотя, может, ты и прав.
– Эй, коллеги, – мы оборачиваемся и видим, что из припаркованной «Тойоты» высунулся Генка Орлов, который машет нам рукой.
– Чего? – откликаюсь я.
– Я вообще-то вас жду, – говорит Генка, – у водителя жену с аппендицитом увезли в больницу, он домой поехал, а я вас развезу. Заодно есть чего показать.
– Хорошо, – киваю я, – меня домой.
– А меня в офис, – откликается Вадик.
Когда мы выезжаем на Олимпийский проспект, я замечаю едущий нам навстречу свадебный кортеж:
– О, свадьба. Очень хорошо, когда встречаешь свадьбу.
– Почему? – интересуется Вадим.
– К удаче.
– Люди женятся, ебутся, а тут не во что обуться, – хохмит Генка.