Медиавирус
Шрифт:
Настроение чуть испортилось, когда вспомнилось отношение Neo Dolphin’а к свадьбе, к официальной регистрации отношений. Он словно слепой, не видит, как ей хочется пожить обычной, тихой, спокойной жизнью…
Она покачала головой, отгоняя несвоевременные мысли. Спросила:
– Куда мы сейчас?
Дикарь обернулся, красный «морской еж» не смог скрыть улыбку на его лице. Хакер ответил загадочно:
– В Кабуки-те [19] .
19
Кабуки-те (яп.) –
Глава 22
Воскрешение под божественным светом хирургических ламп
Annihilator file, 9/86
Ему, наконец, надоело пересматривать ролики с убийствами. Теперь, в отсутствие свежей крови, это лишь раздражало Зверя. Но пока шла обработка данных и распознавание образов, заняться чем-то было нужно. Спать он не мог и не хотел – один из даров Господа, – а принимать пищу рано.
Он вздохнул и развернулся всем корпусом. Теперь перед ним шкаф из дымчатого стекла, по бокам которого гудели серверные станции. С осторожностью он потянул за край стеклянной дверцы, пальцы легли на диск из поликарбоната. Болванка покинула заботливое ложе из мягкого синтепона, чтобы на каретке дископриемника въехать в лоно системного блока.
Кресло под Аннигилятором опять развернулось.
На рабочих мониторах кипел процесс поиска. Символьные стены заполняли экраны, аналитический софт рвал статьи в клочья, вскрывая информационные пласты в лохмотьях текста; системники гудели от натуги, «прощупывая» фигуры и лица на улицах и в метро.
Когда программа считала диск, центральный монитор открыл окошко видеопроигрывателя. Воспроизведение пошло без звукового ряда, но Аннигилятор и так помнил все до мелочей.
Во второй раз он родился мертвым, как в социальном плане, так и в физическом. В мегаполисе, что больше не желал тратить силы на заботу обо всех своих детях-жителях, в городе, чья мрачность не озарялась пафосными именами и названиями, распахнулись его глаза во второй раз.
Появился он под светом хирургических ламп, казавшихся ему тогда божественным ореолом. Окаймленный кровью и болью, как символом сжигающих его изнутри чувств, в новых родовых муках, его холодное мертвое тело возвращалось к жизни. Только божественная воля и электрические разряды сублимированных человеческих знаний – науки смогли возродить в нем жизнь.
И тогда он, словно во время конфирмации, полный благодарной ненависти, прозрел. Увидел конец западной цивилизации, погрязшей в пороке и мерзости. Сеть, что должна была подарить человечеству свободу, дала лишь потоки порнографии и ереси; технологическое развитие – новые безумные способы удовлетворять плоть. И во главе всего этого сиял платиновый образ Цифрового Тельца и культ ему поклонявшихся еретиков с покалеченными душами – Internet Hate Machine.
И тогда он решил спасти этот мир. Сначала Цифровой Телец должен был обнажить свою истинную сущность, ведь в его
Правда, иногда где-то зарождалось воспоминание о той, прошлой жизни. Сначала огонек разгорался в груди, слабо, тоскливо. Потом жар неким образом трансформировался в давление, перехватывало горло. И лишь после этого сквозь фрактальные видения пробивался ее образ: физическая полноценность, уверенность в завтрашнем дне, многообещающее будущее, любовь…
Все это было уничтожено.
К сожалению или к счастью, возврат был невозможен. Единственным выходом стала его Миссия. Чтобы выжить, пришлось почти полностью уйти из внешнего мира. Погрузиться в Сеть, стать бионическим проводником информации, ее частью, превратиться в за-человеческую сущность, разумную, презирающую телесный контакт и биологические слабости…
На миг показалось, что его призрачное тело, в том, в далеком внешнем мире пошевелилось, словно в обиде напоминая о своем существовании. Но новый виток информационного потока развеял воспоминания и грустные мысли, как ветер развеивает дым от застарелых пожаров.
И Аннигилятор в гневе оборвал видеозапись, чтобы вновь с головой нырнуть в злобу и ненависть, словно в кислоту, и, лишаясь защитной оболочки кожи, кричать от ярости, страстно желая убивать…
Глава 23
Век рассеянной правды
Япония, Токио, офис Интерпола
Леонид уже хотел поторопить русского, слишком долго тот сидит с опущенной головой, не заснул ли, но Суворов вдруг сказал:
– Не сходится.
– Что?
– Аннигилятор – так, вы сказали, его зовут?.. Аннигилятор не может работать в одиночку.
– Почему?
– Если снайпер… гм, работает… через Интернет, это значит, что: «а» – он великолепно разбирается в новых разработках; и «б» – у него есть такие, технически грамотные, помощники. Но вы сказали, что было использовано стрелковое оружие, так? Следовательно, была слежка за жертвой, подготовка к атаке.
– Логично, – отозвался Леонид снисходительно.
– К сожалению, по записям с улиц это вряд ли удастся установить.
– Не удастся.
– Но это не все, – проговорил Данил хрипло. – Вы забыли учесть еще кое-что.
– И что же?
– Он «ведет» и определяет цели не визуально.
– Веб-камеры ни при чем?
– Точно. Слишком большие мощности нужны для отслеживания людей на улицах по лицам, а таких нет даже во всех вычислительных центрах мира в совокупности. Опять все упирается в вопрос: слив информации?
– Вы хотите сказать, что кто-то работает на Аннигилятора изнутри Internet Hate Machine?
– Не исключено.
Леонид нахмурился. Спросил:
– Тогда почему он взламывает камеры? И как наводит оружие?
Суворов отмахнулся:
– Возможно, стрелок ими пользуется только для того, чтобы насладиться результатами. Ему нравится наблюдать. Веб-камеры для этого подходят как нельзя лучше, а вот для снайперского прицела они все-таки слабо приспособлены. Хотя их можно использовать и так.
– Тогда как он…
– Мобильные телефоны.
– Что?
– Мобильные телефоны, – словно и не слыша вопроса, повторил Данил. – Любое устройство, постоянно находящееся в Сети. Для этого просто идеально подходят мобильники. Особенно… Да!