Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс
Шрифт:
— Не беспокойтесь, — Степанида Петровна умела произвести впечатление. — Мне просто нужно было заехать в ваши края, а где нужный дом не знала. Тоня любезно взялась его показать. Простите, что так поздно. Я заберу девочку часа через полтора.
Она вышла, оставив на столе недопитый чай. Родители удивленно прислушивались к звуку отъезжающего автомобиля, а я видела, что ничто в доме не уклонилось от цепкого взора Бабы Яги.
Расспросы, поздний ужин. Они хотели, чтобы я осталась, а я смотрела на осунувшуюся маму и изо всех сил молилась,
Рассказывать она не спешила, и в машине повисло тяжелое молчание.
Фары прорезали ночную тьму, выхватывая серый асфальт. Он казался призрачным, да все вокруг было нереальным, особенно когда перед лобовым стеклом закружился белый хоровод.
— Вот и снег, — констатировала заведующая.
— Растает. Первый снег всегда тает.
— Не в этом случае, — собеседница нахмурилась, словно вспомнила о чем-то неприятном. — Вот что, Тоня. Ребятам не говори, панику не сей. Но в маму твою Грудея вселилась. Я оставила ей пару подарочков, чтобы жизнь медом не казалась, а завтра проведу полный ритуал. Поможешь?
— Как?
— Маму твою уговорить надо.
Даже представить такое было трудно, а уж воплотить… Но я кивнула:
— Конечно. Лишь бы получилось.
И была рада, что ответная усмешка предназначалась не мне.
Несмотря на поздний час, никто не спал. Стоило открыться двери, ребята высыпали в рекреацию. Вопросов не было, все просто молча смотрели. Захлопнуть дверь без объяснений оказалось самым трудным.
Я слышала, как ребята ходят, разговаривают, но слов не разобрала. Так даже лучше, мыслям и без того тесно в голове, они ходят по кругу, как собака, ловящая собственных хвост. Не радовал даже Прокуда, усевшийся на полке и болтающий лапками.
— Я хочу побыть одна.
Проказник исчез. А о Васе даже не вспомнила.
Будильник зазвенел до рассвета — в это время года солнце превратилось в засоню, выползая на работу поздно утром. Но я не спала — попробуй засни, когда на кону жизнь мамы! И все не могла понять, где засела паршивка, да еще так, что ее не заметили!
Едва успела позавтракать, позвонила Степанида Петровна, сказала, что на сегодня есть разрешение прогулять и чтобы я выходила к машине.
— Главное, ничего не бойся. Грудея не самая могучая из сестер, с ней легко справиться. Основная трудность в этом деле — найти, в кого гадина вселилась.
Мама ждала нашего приезда — Степанида Петровка придумала какой-то предлог для встречи и добавила капельку магии, чтобы причина показалась правдоподобной.
— Не бойся, это неопасно, развеется по ветру, уйдет с водой как ни бывало. Побочных эффектов не будет.
Она улыбалась, заходя в дом, но при виде мамы помрачнела. А я похолодела: ни следа болезни!
— Знаете, ваш вчерашний совет просто чудо! — светилась мамочка. — Все сделала, как вы сказали: заварила травы, добавила мед и повязала на руки шерстяные нитки.
Степанида Петровка растерянно оглянулась на меня и кинулась в дом:
— Эта паршивка не могла уйти просто так! Она где-то засела!
— Что случилось? — испугалась мама.
— Ничего. Подожди тут! — я кинулась на помощь.
— Смотри в вещах! Она могла в какую-нибудь вещь спрятаться! — Баба Яга чуть не обнюхивала полку. Ноздри раздувались, втягивая воздух, глаза ощупывали каждый предмет.
— Бесполезно! — уселась она в кресло после часа напрасных поисков. Разве что… Тоня, есть в доме шелковая нитка?
Я покопалась в шкатулке, вытащив зеленую катушку. Когда-то давно купили, чтобы зашить дорогущее порванное платье.
Баба Яга отрезала кусочек и привязала к концу свое кольцо. Оно закачалось, сначала сильно, потом медленнее, а после и вовсе остановилось. Заведующая все это время шептала заговор, и едва последний шипящий звук растаял в воздухе, самодельный маятник дернулся к окну. Мы тут же отодвинули занавески.
Ничего. Пустой белый подоконник, даже цветов нет, не жили они на этой стороне дома.
— Странно, — Баба Яга задумчиво смотрела на кольцо, которое упрямо указывала направление. — Может, снаружи?
Землю в палисаднике покрывал мягкий слой снега. Тонкий, но его хватило, чтобы скрыть все следы Грудеи.
15.2
— Прекрасно! — вздохнула заведующая. — Так мы ее и с путеводным клубочком не отыщем.
— Вы что-то потеряли?
Мама не понимала нашей суеты, а я испугалась: выскочить на улицу в платке поверх домашней одежды, да после болезни…
— Мама, иди в тепло. Мы сейчас тоже придем.
Сказала, и сама испугалась: командовать мне не разрешалось. Но видимо, что-то было в голосе, или болезнь взяла свое, только мама послушно ушла. Из омута удивления вырвало короткое емкое ругательство:
— Ну что ты будешь делать?
Теперь кольцо тянулось к дому, к окошку, к раме.
Баба Яга чуть не обнюхала ее, но ничего не обнаружила.
— Чертовщина какая-то!
От игры слов стало смешно, я прыснула, но тут же замолчала, поймав два сердитых взгляда: заведующей и мамин.
— Тоня, веди себя прилично!
— Пособи-ка! Может, свежим взором что и увидишь…
Подоконник и рамы красились много раз, так что окно давно не открывалось, только форточка. Его не меняли, потому что дерево было крепким, а окон в зале имелось целых два. Я бы у второго и искала, но кольцу лучше знать.
Провела рукой по подоконнику, по раме… Наверное, если разрезать, можно увидеть годичные кольца из масляной краски. Бабушка каждое лето «освежала» рамы и батареи. А еще…
Ну я и дура! Могла бы и вспомнить милую привычку суеверной старушки тыкать иголки куда попало!