Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
— Тогда кому?
— Борис вполне мог, просто из вредности, завещать все собачьему приюту или создать фонд имени себя… Но мой сын имеет право на часть наследства, а значит, каким бы ни было завещание, что-то ему по-любому полагается!
— Вы намерены заявить о своих правах?
— О правах сына. Почему он должен все потерять лишь из-за дедовой прихоти? Кроме того, судьба «ОртоДента» ставится под вопрос, а ведь это — наше с Ильей детище!
— Вы знаете, когда состоится оглашение завещания?
— Поверенный сказал, в следующую субботу. Послушаю и, наверное, сразу отправлюсь к адвокату составлять заявление в суд.
— Сколько
— Шесть. Как видите, он еще слишком мал, чтобы самому защищать свои интересы.
— Дарья Юрьевна, как вы считаете, у кого-то могли быть мотивы убить вашего свекра?
— У… бить?
Если Гальперина не училась еще и в театральном институте, то ее изумление выглядело абсолютно натурально.
— Вы еще не в курсе, что Борис Гальперин умер не своей смертью? — уточнила Алла. — Он вряд ли протянул бы долго, но ему сделали смертельную инъекцию. Доказательства стопроцентные.
— Погодите, это же абсурд! — пробормотала потрясенная Дарья. — Кому понадобилось убивать человека, и так стоящего на краю могилы?!
— Мне кажется, завещание даст ответ на этот вопрос. Ну или хотя бы намек.
Мономах работал как заведенный, потому что только в работе ему удавалось не думать. Вернее, думать приходилось, но то были профессиональные мысли, и они не тяготили его. В отличие от мыслей о Гальперине, Суворовой и в особенности о Малинкиной. Гибель девушки потрясла Мономаха гораздо сильнее, чем он полагал вначале. Первые двое были пожилыми, больными людьми, и он переживал, однако они прожили долгую жизнь и много чего успели сделать. Хорошего ли, плохого — неважно. А вот Оля ничего не успела. Когда он думал об этом, на душе кошки скреблись. Мономах не мог не вспоминать о сыне, который был почти ровесником медсестры. Мать Оли наверняка тоже мечтала о лучшем будущем для нее, рисовала в голове радужные перспективы, и уж точно ей и в страшном сне не могло привидеться, что дочка окончит свои дни таким страшным, нелепым образом. До визита старшей Малинкиной он не думал о том, что у Ольги есть семья и что эта семья страдает из-за того, что с ней случилось. Мономах воспринимал девушку лишь как часть своей рабочей жизни. Теперь каждый раз, когда он входил в свой кабинет, ему казалось, что он слышит рыдания матери. Это было как наваждение, неотступно преследовавшее его, и он пытался сделать так, чтобы у него не оставалось ни одной свободной минуты на рефлексию.
Вот и сейчас, прикрыв за собой дверь, Мономах опасливо огляделся, словно боялся увидеть привидение. «С этим надо что-то делать, — сердито пробормотал он себе под нос. — Так и рехнуться недолго!»
Прошлый вечер и ночь он провел в компании Алсу. Она вела себя как ангел, но все же не сумела заставить его полностью отвлечься от тяжелых мыслей. Кроме того, Мономах так и не решил, нужны ли ему эти отношения с кардиологом. Собственно, он не собирался заводить никаких отношений — просто не смог отказаться, когда замечательная девушка буквально предложила ему себя.
Сидя за столом, Мономах безотчетно поглаживал ониксовый «мозг». Простые движения успокаивали, но не отвлекали от печальной действительности. Кто-то постучал в дверь. Был конец рабочего дня, и Мономах надеялся на спокойный вечер, поэтому голос его, приглашающий посетителя войти, прозвучал раздраженно. К счастью, посетителем оказалась санитарка тетя Глаша, а не пациент или родственник. Тетя Глаша работала в больнице еще до того, как сюда попал Мономах. Она являлась
— Устал, милок? — прокудахтала она, подходя к столу и глядя на Мономаха в своей особой манере, склонив голову набок, как делают птицы.
— Есть немного, теть Глаш, — вздохнул он. — Что стряслось?
Санитарка полезла в карман измятого халата и достала оттуда телефон.
— Вот, — сказала она, кладя аппарат на стол. — У практиканта отобрала.
— У какого?
— Да у Лешки.
— Зачем отобрала?
— Так не его это, Олькин.
— Оль… Малинкиной? — Мономах даже привстал.
— Ну да, ее.
— Откуда вы знаете?
— Так видала же — Олька ни на минуту с ним не расставалась, все щебетала, тексты какие-то отбивала. Он у нее продолжением руки был. Сколько раз я ее ругала, что по телефону треплется, вместо того чтобы делом заниматься!
— Вы точно уверены, что телефон ее? — удивился Мономах. Он не был экспертом в технике, однако логотип фирмы «Apple» был хорошо ему знаком. По его прикидкам, такой смартфон стоил немало!
— Я что, слепая? — нахмурилась санитарка. — И чехольчик этот пластиковый запомнила, с кошечками!
Смартфон и впрямь находился в белом чехле с выпуклыми изображениями котов.
— Жданов здесь еще? — спросил он.
— Кто?
— Ну Леша?
— А-а… Конечно, здесь, куда ж он денется?
— Позовите его, ладно?
Тетя Глаша степенно удалилась выполнять поручение. Желая проверить свое предположение относительно цены смартфона Малинкиной, Мономах вытащил его из чехла, раскрыл ноутбук и вбил в поисковик данные аппарата. Тот оказался из нового поколения и на нескольких сайтах стоил от сорока пяти до пятидесяти двух тысяч. Откуда, черт подери, у молоденькой медсестры такие бабки?! Вряд ли мать посылала дочери достаточно денег, чтобы приобрести столь дорогостоящую игрушку. Может, у Малинкиной был богатый любовник? И это — явно не ординатор Мишечкин!
— Переезжаете?
Войдя в квартиру, Саня Белкин увидел, что по ней как будто Мамай прошелся: повсюду валялись вещи, а в тесной прихожей стоял чемодан и две спортивные сумки. Эльмира печально скривилась.
— Ну да, ведь платить за квартиру одной мне не по карману, — ответила она. — Конец месяца, а тут такое… Хозяйка, спасибо ей, дала неделю, чтобы подыскать жилье, а то вообще не знаю, что бы я делала!
— Может, вам попытаться найти другую соседку?
— Где ж я ее найду… Да и, честно говоря, не хочу здесь оставаться, стремно как-то… Ольгу убили, и мне страшновато!
— У вас есть предположения, из-за чего погибла ваша подруга?
— Да никакая Ольга мне не подруга, просто соседка, — буркнула Эльмира. — И предположений у меня нет, я так следовательше и сказала. Она ваша начальница?
— Да. И она просила узнать, не было ли у вашей подру… соседки богатого ухажера.
— Богатого? — переспросила девушка удивленно. — Почему — богатого?