Медиум ведет расследование

Севастьянова Екатерина

— В том, что ты не в моем вкусе, — озадаченно проговорил он, будто и правда начал в этом сомневаться.

Но зато я не сомневалась и любезно поделилась с ним своим мнением:

— Я более чем уверена, что в твоем вкусе исключительно длинноногие сисястые барышни с роскошными волосами и непревзойденными познаниями в сексе.

Альтер поморщился, а я продолжила:

— Какая жалость, но я не подхожу ни под один из этих пунктов со своими «короткими ножками» и невинной кровью. Так что отворачивайся!

Альтер сложил руки на груди, явно

недовольный моими выводами, но все же отвернулся, встав ко мне спиной. Я быстро начала напяливать чистую одежду.

— Мне нравятся твои волосы… — неожиданно произнес он.

Я непроизвольно взглянула на себя в зеркало. Непослушные русые волосы торчали во все стороны, как копна мокрой соломы на голове.

— Правда, что ли? — съязвила я.

Альтер кивнул.

— И глаза, — добавил он на полном серьезе. — Они у тебя красивые, очень необычные. Ярко-бирюзовые. — В его голосе послышалась улыбка. — Редкие.

Я даже забыла, что мне нужно одеваться, так и замерла в одних трусах, обалдев от его слов.

— Ух ты, — я вернулась к одеванию, опомнившись, — да ты, оказывается, романтик.

Он усмехнулся.

— А ты, видимо, совсем не умеешь принимать комплименты.

— Мне их не часто говорят.

— Да?.. А что тебе говорят часто?

Какой-то странный вопрос.

— Что я чокнутая дура и мне пора лечиться.

Спина Альтера напряглась.

— Люди бывают злыми, — сказал он. — Не слушай их.

Я иронично фыркнула.

— Несколько часов назад ты и сам говорил, что я сумасшедшая. Уже забыл?

— Люди бывают злыми, — повторил он настойчиво. — Никого не слушай.

— Люди обычно злятся, потому что не понимают, откуда я знаю их мертвых родственников и друзей. И начинают злиться еще сильнее, когда я передаю им послания с того света. Но кто-то же должен их передавать, верно? Заблудшим духам это нужно, чтобы обрести покой, и скорбящим людям тоже, хотя они поначалу мне и не верят. Все, можешь поворачиваться обратно, — позволила ему, — я уже оделась.

Альтер медленно развернулся. Выражение его лица было, мягко говоря, необычным — серьезным и задумчивым. Он окинул меня оценивающим взглядом и, вместо того чтобы пошутить в привычной манере, чарующе улыбнулся и произнес:

— Ты очень красивая, Рейчел. И весьма привлекательная. Не хмурься так, я правду говорю. Просто твоя красота другая, не такая как у «пышногрудых девиц с длинными ногами», она особенная. Да и влюбиться в тебя можно даже за твой стойкий характер и притягательно дерзкий язычок.

Я насторожилась. Зачем он это говорит?

— Хватит комплиментов! Ты меня смущаешь, а я от этого чувствую себя крайне неловко.

И Альтер снова стал собой.

— А может, мне нравится смущать девственниц? — Он похабно облизнулся. — Вы так забавно краснеете. Ох, уж эти твои розовые щечки! М-м-м, прелесть.

— Все! — я решительно направилась к окну. — Пошла выкидывать твой флакон. Достал!

Альтер рассмеялся, понимая, что я этого не сделаю. И я, конечно

же, не сделала, просто открыла окно, чтобы проветрить квартиру. Мне до сих пор мерещился запах псины. Полагаю, что этот запах был только в моей голове, но я все равно начала задыхаться, поэтому взяла пальто, ключи от квартиры и поспешила к выходу.

— Ты чего такая неугомонная? — Альтер последовал за мной. — Куда мы опять идем? Да еще и на ночь глядя! Там смеркается уже.

— Решать проблему с ремонтом. — Я взглянула на часы. — И сейчас еще даже восьми нет, так что не ной.

Квартиру я закрывать не стала. Вдруг придут грабители, увидят беспорядок, сжалятся надо мной и решат прибраться. Ну или хотя бы вынесут половину вещей. В любом случае все надо выбрасывать.

— Так почему ты не хочешь сбежать из страны? — вернулся Альтер к интересующей его теме, когда мы вышли на улицу. — Я бы сбежал на твоем месте.

— Но ты не на моем месте, верно?

Я вставила наушник в левое ухо, чтобы прохожие считали, что я разговариваю по телефону, а не сама с собой. А то на меня уже начали странно коситься.

— Все дело в убийце? — начал гадать Альтер. — Пока не найдешь его — из Лондона ни ногой?

— Убийца здесь ни при чем.

— А кто при чем?

— Габриель. — Я перешла дорогу и двинулась в центр Сити. — Мне было шестнадцать, когда правители сумрачного мира устроили на меня охоту. Они понимали, что тот из них, кто завладеет медиумом, то есть мной, тот получит власть и всемогущество, займет лидирующую позицию, станет господином всего сумрака и возвысится над остальными. Никто не собирался оставлять меня в живых. Необходимо испить кровь медиума до последней капли, чтобы добиться желаемого результата. Я провела около года в бегах — спала где придется и ела, что найду, нигде не задерживалась, общалась только с мертвыми.

— И что пошло не так?

— Правитель Шайди — лидер сумрачной Америки — узнал, кто мои родители, выяснил, где они живут, и пригрозил, что убьет их, если я не сдамся добровольно. И он бы точно их убил.

— Ты сдалась?

— Разумеется. Я вернулась домой в Нью-Джерси в надежде обменять свою жизнь на жизнь родных. Шайди расхохотался, когда увидел меня. Он в красках описал, как заберет мои силы, после чего отымеет мое мертвое тело и позволит отыметь его всем своим демонам по очереди, а затем перережет глотки моей «мамочке» и «папочке», чтобы они «не настругали новых медиумов».

Я почувствовала, как к глазам подступают слезы, но тут же их смахнула. Все это уже неважно.

— Твои родители еще живы? — осторожно спросил Альтер.

— Да. Им стерли все воспоминания о том кошмаре. Они ничего не помнят. Сейчас живут в Ирландии вместе с моей младшей сестрой под защитой Габриеля.

— Значит, — Альтер нахмурил брови, — Шайди тебя пощадил?

— Шайди не знает пощады, он безумен и кровожаден.

Как, впрочем, и Габриель, и все остальные древние демоны.

— Тогда как ты спаслась?