Медиум

Теоли Валерий

Ундэс то ли шаман, то ли лекарь, разбирается в травах, если верить брошенной Висельником фразе. Он из нас единственный обладатель посоха, причём не магического, а вполне воинского, тяжёлого и оплетённого бронзовой проволокой, каким легко проламывать черепа и крушить кости. Копьё его земляка тоже отличалось добротностью. Узким, заточенным с двух сторон наконечником в локоть длиной удобно и колоть, и резать. Короткий лук увивали красные и оранжевые нити, колчан украшали искусно нарисованные растительные узоры тех же цветов. Вещи не новые, всюду потёртости, однако, на простенькие поделки

не похожи. Возникал вопрос, откуда такое богатство у вчерашних мальчишек? Я понимал, что ребят готовили к жизни воинов, но они же не служили рыскарями раньше? На тренировочной площадке я видел воспитанников клана лишь чуть младше.

Расспрашивать угрюмого Тумура было бессмысленно, он уже послал в пешее эротическое путешествие излишне любопытного Стиви. Ундэс выглядел дружелюбнее. Выйдя в степь, я заметил на его мордахе слегка мечтательное, добродушное выражение, словно, покинув наш славный городок, он оказался по-настоящему дома. За сегодня парень и словом ни с кем не обмолвился, держась особняком. Тумур претендовал на звание ефрейтора, однако, откровенно нарывался. Лидерами так не становятся, разве только ему удастся подчинить людей силой. Бояться его будут, уважать вряд ли. Выйдет ему боком наглое поведение. Здесь, считай, война, пусть и вялотекущая, с окружающим миром, Висельник за всем не уследит. Подстроят «несчастный случай» сослуживцы, и концы в воду. Тот же Альберт ему с удовольствием глотку во сне перережет, не зря спрашивал о наказании за убийство.

Ал товарищ специфичный. Безбашенный и непредсказуемый. Дерзкий, опасный. Будь у меня выбор, кого оставить в подразделении, его или Тумура, я бы выбросил Альберта. От сына степи знаешь, чего ждать. К тому же, он непись, существо простое и более-менее понятное. Хотя и воспринимается совсем как живой человек. Слишком уж реалистичная симуляция вышла у разработчиков.

Как и предсказывал Висельник, к вечеру закапало. Солнечные лучи окрасили отдельные участки степи пурпуром, под тучами стемнело. Ветер на удивление стих. С неба сорвались тяжёлые капли, мы натянули капюшоны, спрятали оружие под плащи. Затем заморосило. В воздухе повис лёгкий неприятный запах тухлых яиц.

Висельник развернул нас на запад и трижды активно взмахнул рукой в направлении ближайшего холма. Мы ускорились и минут через десять взобрались по крутому склону на увенчанную небольшой каменной постройкой вершину. Благо, земля не успела промокнуть, и подъём дался легко.

– Разбиваем лагерь, – свалил с плеч сумку и тюк со шкурами командир. – Кирилл, Тумур, Стиви, рассредоточьтесь и следите за склонами. Ундэс, Немой, Рафаэль, собирайте вон те колючки в кольцо вокруг лагеря. Альберт, Эдуард, помогаете мне сооружать навес.

Со склада Висельник забрал помимо комплектов снаряжения шкуры и полотно эпических размеров, доверенное нести Немому. Шесты тащил Ундэс. Стиви предполагал, для шатра, я думал, для палаток.

– От кого нам защищаться кустами? – недоумевал Рафаэль, умудрившийся за минуту изодрать в кровь лицо и руки о шипы растения, которое таскал с подножия холма. Собирать кустарник становилось всё труднее. Дождь усиливался, земля размокала, комьями приставая к подошвам сапог и башмаков. –

За день никого не встретили кроме глупых химер и выпасающих стада пастухов. Мне казалось, степь должна быть наполнена мобами. Это же игра, чёрт возьми! А прокачиваться не на ком.

– Не совсем игра. Симуляция, – поправил я. – Пару часов назад заметил зверей, напоминающих помесь обезьян с гиенами. Стоило нам подойти, они удирали.

– Ничего себе, – присвистнул Раф. – И большие?

– Трудно сказать. Примерно с дога. Висельник их назвал клыкачами и сказал, что они безобидны поодиночке. Всеядные твари, питаются в основном корнями трав и падалью.

– Тем более не вижу смысла в баррикадах. Мглу колючки не остановят.

– Командиру виднее, – пробухтел тащащий связку палок Эдуард.

На тёмно-сером степном холсте проклюнулись светлые точки, быстро превращавшиеся в пятна. Около холма поднимался белесый горб, под ним змеились оформлявшиеся щупальца. Мгла принимала порой причудливые формы. Удивительное создание походило на гигантскую медузу.

– В пятидесяти метрах на восток туманное образование, – доложил я.

– Возьми на прицел, – приблизился ко мне Висельник. – Поплывёт в нашу сторону – стреляй. Призраки боятся металла, а у тебя наконечники болтов железные. Шевелитесь, ленивые приматы! Быстрее складывайте колючки вокруг лагеря! Бегом, бегом!

Недалеко от «медузы» вылезали грибами её сородичи. Вот слизень, обрамлённый бахромой шевелящихся тентаклей, там пупырчатый шар, дальше встающий на задние лапы медведь. Из-под сползающей желеподобной плоти торчали кости, туманному зверю недоставало ушей, зияли пустотой глазницы полуобнажённого черепа.

Во рту пересохло, мысли заметались перепуганными белками. Призраки пробуждались от дневного сна, каждое пятнышко обращалось в чудовище, окружённое светло-серой дымкой. Вот кто обитает во Мгле и чего по-настоящему боятся жители Зиккурата. И я боюсь, чего уж там.

Мои болты наносят урон призракам. Вопрос: какой? Мелкого, допустим, снесу с пары выстрелов, а большого вроде того медведя? Уровень у зверя гораздо выше, чем у бесформенных низеньких слизняков, а значит, и здоровья у него ну очень много. На такого все болты истратишь, и вряд ли убьёшь. А если и завалишь, овчинка выделки не стоит. Библиотекарь предупредил, что призраки с радостью поглощают эссенцию души и перерабатывают её в духовную энергию. Проще говоря, эссенции с них добывается либо очень мало, либо её вовсе нет. Уровень на них не поднимешь. Разве только придётся за ночь расстрелять несколько сотен болтов и привести тетиву арбалета в негодность.

– Командир, монстры! – завопил Стиви, щёлкнула тетива самострела. – Много!

– Не верещи, – Висельник олицетворял собой хладнокровие. – И не трать болты, стреляй, когда к нам двинутся.

Призраки не выказывали агрессии. Плевать они на нас хотели, занятые пробуждением. Белесые фигуры усеивали степь, заволакивая пространство бледной, еле светящейся пеленой. Жутко, страшно. Инстинкты настоятельно рекомендовали бежать, заглушая доводы разума. Не хотелось быть в непосредственной близости от туманных тварей после окончательного пробуждения Мглы.