Медиум
Шрифт:
– Поймите, Маша, все гораздо сложнее, чем вы думаете, – увещевал он. – Отчего с вашим дедом произошел приступ? Ничто не предвещало. Известие о смерти друга он перенес ранее – вполне стоически. Вы ели – ему стало плохо. Это было через день после смерти Урбановича – легко допускается, что это и было первое покушение на его жизнь. Выжил, а в больнице добили… Я тоже мало разбираюсь в медицине, лекарствах, ядах, но охотно допускаю, что существуют препараты, которые при добавлении в пищу нарушают сердечную деятельность. Просто никому это в голову не пришло – обычный приступ…
Женщину, похоже, начинало мутить. Не слишком ли много для начала?
– Хорошо, – она скрестила пальцы «домиком». – Будь по-вашему, Вадим. Дурить так дурить. Тогда выходит, что один из присутствующих в прошлый понедельник в этом особняке людей что-то подсунул в еду? Для всех без последствий, а дедушке стало плохо?
– Он был очень старый, – пожал плечами Вадим. – Много ли надо для такого организма? Я не настаиваю, Маша, это версия. Вспомните, что вы ели? Полагаю, в этом доме неплохо питаются?
Она рассеянно улыбнулась.
– Питаются-то неплохо, но, увы – это вовсе не деликатесная говядина вагю, поставляемая по утрам из Японии, и не французская картошка La Bonnotte стоимостью 500 евро за килограмм… Последний месяц мы жили без поварихи. Иногда я приобретала еду на вынос в ресторане, иногда… Ну, конечно! – в тот день я заехала в немецкий ресторанчик, мне упаковали свиные ребрышки, десяток бифштексов, квашеной капусты… Знаете, так уж сложилось исторически, что я терпеть не могу готовить.
– Кто был в доме?
– Вы их видели, – она пожала плечами. – Дядюшка Богдан – он у нас и за садовника, и за подсобного рабочего. Хороший дядечка… хотя и страшноват немного. Такая физиономия, – по бледному личику скользнуло подобие улыбки. – Даже черные кошки ему дорогу уступают. Далее, шофер Олег Максимов, – она принялась загибать пальцы. – Он работает у деда второй год, нормальный человек, любит поязвить – из той породы людей, что относятся ко всему с легким презрением… Белецкая Валентина – прижимистая, неразговорчивая, но с обязанностями справляется – она здесь что-то вроде домоправительницы… с совмещением обязанностей менеджера по чистоте и порядку, – еще одна вялая улыбка, словно слабая волна от первой. «Это и есть та бледная дамочка, – машинально отметил Вадим». – И Зоенька – щекастая пампушка, помогает Валентине, моет посуду, путается под ногами у Богдана…
– И у всех был доступ к приобретенным вами продуктам?
– Ну, я не помню, – женщина задумалась. – Сунуть продукты в микроволновку, накрыть стол… Не знаю, кто этим занимался – Валентина или Зоенька. Продукты валялись в зале, принес их туда из машины Олежка Максимов, Богдан бродил по дому за дедушкой, канючил на новый шланг… Господи, – женщина вздрогнула. – Зачем мне теперь все эти люди? Придется их увольнять. На какие средства содержать эту ораву?.. – внезапно в ее лице появилось что-то осмысленное. – Но разве мог кто-то из этих людей напакостить дедушке?
– Зависит от суммы вознаграждения, – Вадим пожал плечами. – Знаете, Маша, сколько ни пытаюсь понять человеческие души – всюду потемки…
Он попросил ее пригласить всех четверых работников. На какое чудо рассчитывал? Но чудо, тем не менее, свершилось. Очередное действие спектакля абсурда. Маша корчилась в кресле, не решаясь поднять от стыда и смущения глаза. Озадаченная прислуга – оторванный от работы Богдан, выразительно скребущий затиркой шею, пампушка с полотенцем, продолжающая мечтательно разглядывать
– Прошу прощения, – начал Вадим, – что оторвал вас от дел крайней надобности и собрал по пустячному поводу. Мария Викторовна вас всячески выгораживает, но имеется серьезное опасение, что именно кому-то из вас было угодно подсунуть неделю назад Семену Борисовичу препарат, способствующий приступу аритмии.
Реакция на тревожную увертюру была подобающей. Мария перестала корчиться, уставилась на Вадима с опаской: не открылся ли этому умнику мистический тоннель для связи с информационными полями прислуги? Не стоило даже пытаться – способность объять необъятное сегодня беспробудно спала. Он смотрел на людей и не чувствовал даже мимолетного позыва к озарению. Прислуга беспокойно шевельнулась. Пампушка открыла рот и сделала глаза новорожденного олененка. Домработница криво ухмыльнулась – привлекательная, как прямая кишка. Шофер оторвался от косяка, постучал костяшкой пальца по лбу – дескать, случай из разряда «это мы не лечим».
– Человек, ты чё, офонарел? – пробасил колоритный Богдан. – Мария Викторовна, чего он тут бормочет?
И тут заговорили все разом. Начал возмущаться Олег Максимов, бледная Валентина вылезла из-за спины пампушки и зачастила бесцветным голоском. Всплеснула руками Зоенька, выдала жалобную тираду. Но что-то, тем не менее, творилось в атмосфере. Воздух сгущался, и тонкая струна уже натянулась, чтобы порваться. Явилась странная мысль, что сегодня можно обойтись без ясновидения и прочих паранормальных чудес. Он дождался тишины и ослепительно улыбнулся.
– Небольшая прелюдия, если позволите. Всем вам известно о кончине известного актера и драматурга Урбановича – друга вашего покойного работодателя. Семен Борисович этот удар стоически выдержал. Через день за ужином почувствовал серьезное недомогание. В больнице его состояние удалось привести в норму, но случилось новое несчастье. В прошедшую субботу Семен Борисович трагически погиб. Прямое отношение к его смерти имеет некая Ордынская Галина Юрьевна – заведующая отделением. На следующий день Галину Юрьевну устранили – ей безжалостно перерезали горло. Видно, женщина знала не только посредника, сумевшего шантажом подвигнуть ее на злодеяние. Не могу избавиться от мысли, что подобная же участь может ожидать кого-то из присутствующих…
Реакция последовала ошеломительная. Прозвучал сдавленный вскрик. Звякнула посуда в серванте, бледная дама, изменившись в лице, отпрянула в сторону и чуть не опрокинула его плечом.
– Не по-онял, Валька… – протянул Богдан.
Растерялись все и даже Вадим. Пещерный ужас охватил анемичную «домоправительницу». Она метнулась во фланг, врезалась в пампушку, которая отлетела, точно мячик, и точно бы упала, не схватись за плетеную сову, прибитую к стене. В этот миг Валентина была сущей блохой – действовала решительно, но непоследовательно: шарахнулась в одну сторону, затем в другую. Прыгнула к выходу, где шофер собрался уже оторваться от косяка, чтобы как-то отреагировать, и то ли случайно, то ли злонамеренно сделала ему подножку и, пока проскальзывала в узкую щель, парень с грохотом растянулся на пороге. Шлепали тапочки по паркету, домработница улепетывала со скоростью неплохого болида, участника Формулы-1.