Медленная река
Шрифт:
Я зашла на кухню и долго вглядывалась в темноту, пытаясь понять, есть ли кто-то там. Смотрела на желтые и белые окна – не следит ли кто из них. В этот момент ко мне подошла Мария и обняла за плечи со спины. Она гораздо выше меня, поэтому мой затылок упирался ей в ключицы. Забавно, мы, наверное, смотримся со стороны – словно Гэндальф с Фродо.
– О чем думаешь?
– Так, размышляю о сегодняшнем дне, – мне не слишком хотелось обсуждать Люка. Его и так стало в моей жизни слишком много, и я хотела хотя бы перед сном сейчас ни с кем об этом не говорить.
– Слушай, этот бывший,
– Мария, – жаль, что люди не могут читать мысли. – Можно мы не будем сейчас говорить об этом? Пожалуйста.
– Как скажешь, подруга.
Мария прекратила меня обнимать и отошла. Я хотела сказать, чтобы она не обижалась. Но когда я повернулась, то увидела, что Мария просто решила достать торт из холодильника. С наступлением беременности в девушке проснулась сильная тяга к сладкому. Говорят, что если тянет на сладости, то родится девочка. Интересно, а кого Мария больше хотела бы? Когда я думаю о далекой возможной беременности, то всегда представляю девочку. Маленький комочек нежности и тепла на моих руках.
Мария словно прочитала мои мысли.
– Я завтра поеду на прием к врачу. Хочу узнать, что мне теперь делать. Ну знаешь, сдавать какие-то анализы или пить витамины. Или еще что-то. Я совсем ничего в этом не смыслю. Вообще-то логично! – засмеялась девушка. – Это же мой первый ребенок.
– Ты решила оставить его?
Мое сердце замерло. Я ощущала, как в этой маленькой комнате свершается чудо и прямо сейчас решается судьба маленького существа внутри Марии, размером с лепесточек.
– Да, – подруга откусила большой кусок торта, и шоколадная глазурь размазалась вокруг ее губ. – Я уже рассказала обо всем родителям. Конечно, они злятся на Рикардо, но знаешь… Они рады ребенку. Конечно, неправильно будет теперь уезжать к ним в Тоссу и жить там с малышом, но пока что это лучший вариант. А я буду стараться помогать им, чтобы они не чувствовали себя обремененными. Я скажу странную вещь, Грейс. Но этот ребенок возвращает меня в мою семью, хотя он еще даже не родился. Я чувствую, что мы становимся ближе с Матео. Он даже поедет со мной завтра в больницу и за вещами к Рикардо.
– Ты больше не говорила с Рикардо с тех пор? – я не удержалась и тоже отрезала себе кусочек торта. Глазурь уже подтаяла и была мягкая и липкая.
– Он звонил мне и повторял свое предложение. Но я не могу, Грейс. Почему-то больше не могу. Что-то в моей любви к нему сломалось. Теперь он вызывает у меня отвращение. И мне жаль, что я поступила так с его семьей.
– Ты не должна винить себя. Это Рикардо обманывал жену.
– Вообще-то в этом есть и моя вина. Я могла не соглашаться на это с самого начала. Если ты поддерживаешь предательство, то ты тоже не такой уж и чистенький человек. Это как зараза. Один предатель тянет за собой других. Ты вроде не имеешь отношения к этой семье, а уже запачкал себя.
– Ну, рациональное зерно в твоих словах есть.
И вот после завтрака Мария и Тео собрались и поехали за вещами Марии с пустым ярко-красным чемоданом. Их отношения действительно переменились. Теперь во всех их жестах сквозили неловкая нежность и любовь. Я видела, как сильно им обоим хотелось выразить ее, но и Тео, и Марии было
Мне строго запретили выходить из дома. В общем-то я и не рвалась. Селин, конечно, осталась со мной. Тео был сам не свой, когда уезжал, и все время просил меня чаще ему писать. Хоть и уезжал всего на несколько часов.
А мы с Селин не нашли ничего лучше, чем достать с верхней полки в гостиной потрепанную настольную игру и занять себя этим развлечением. Так прошел первый час.
– Так, погоди, сейчас я хожу, – я остановила руку Селин, когда она уже собиралась взять квадратную картонную карточку из стопки.
– Ой, да. Извини. Джетлаг, наверное.
– Да уж, – я покосилась на подругу, которая периодически зевала. – Тебе бы не помешало поспать.
– Посплю днем, будет еще хуже. Голова станет совсем ватная, ты же знаешь.
– Ага.
Я взяла карточку. Мне выпал монастырь в окружении зеленого поля. От монастыря в край карточки вел участок бежевой светлой дороги. Я удовлетворенно улыбнулась и положила квадратик на общую карту. Рисунок совпал.
– Я закрыла дорогу, – улыбнулась я и убрала черную фигурку человечка с карты. – Теперь могу продвинуться на несколько шагов вперед.
– А мне что-то совсем не везет, – удрученно вздохнула француженка. – Попадаются какие-то кусочки городов, которые совсем трудно соединить вместе. Я не закончу свой город к концу игры.
– Сыграем еще раз, ничего страшного.
Еще несколько минут мы поднимали квадратики и достраивали свои дороги и города. Селин права: ее королевство разрасталось, и если она его не достроит, то в конце игры нам придется вычесть ее очки.
– Скажи правду, ты хочешь остаться здесь? – неожиданно спросила девушка, ставя фишку на новый свободный участок дороги с перекрестком.
– Что ты имеешь в виду?
– В Испании, с Тео. Я видела, как вы смотрите друг на друга, Грейс. Это не просто летний роман. С вами рядом находиться страшно – кажется, сейчас искры полетят в разные стороны.
Я засмеялась.
– Вообще-то…
В коридоре хлопнула дверь. Мы с Селин вздрогнули.
– Рановато. Впрочем, может, они быстро собрали вещи? Мария не любит порядок и наверняка не утруждалась тем, чтобы сложить их в чемодан аккуратно, – я бросила взгляд на Селин и встала с пола. – Пойду-ка посмотрю.
– Хорошо. Я пока соберу игру.
Селин начала собирать фишки в коробку, а я вышла в коридор. В нем никого не было. Не может же быть такого, что нам с Селин показалось. Может, что-то просто громко упало у соседей?
Я развернулась, чтобы вернуться в комнату, но тут же врезалась во что-то твердое. В сильное мужское тело. Запахло сладким дешевым одеколоном и потом. Этого не может быть. Нет. Нет, нет, нет.
Я медленно подняла глаза. Смуглая широкая шея, небритый квадратный подбородок. Пухлые длинные губы, изогнувшиеся в презрительной ухмылке, щетина на щеках. И наконец, глаза. Раскосые, прищуренные, пышущие ненавистью.
Люк.
– Ну здравствуй, детка.
Я попятилась назад, но было поздно. Мужчина крепко сжал мои плечи грубыми шершавыми ладонями.