Медленный человек
Шрифт:
«Посмотри на меня, твоего ненавистного соперника! – хочется ему возразить. – У тебя все еще есть конечности, данные тебе Богом, в то время как я вынужден таскать за собой эту непристойную, чудовищную штуку! Я через раз мочусь на пол! Я бы не смог соблазнить твою жену и увести ее у тебя, даже если бы попытался, – не смог бы ни в каком смысле слова!»
Однако в ту же самую минуту в памяти возникает образ Марияны, тянущейся к верхним полкам, чтобы стереть пыль, Марияны с крепкими, стройными ногами. Если его любовь к Марияне действительно чиста, почему же она дожидалась того момента, чтобы вспыхнуть в его сердце, когда та продемонстрировала ему свои ноги? Почему любви, даже такой любви, на которую он претендует, нужно увидеть красоту, прежде чем проявиться? Какое отношение имеют стройные ноги к любви или, коли на то пошло,
– Хотите еще пива? – спрашивает он на всякий случай.
– Нет, мне нужно идти.
Йокичу нужно идти. Ему нужно идти. Куда им нужно идти – им двоим? Одному – в пустую постель в Мунно-Пара; другому – в пустую постель на Конистон-Террас, где он может, если захочет, пролежать всю ночь без сна, прислушиваясь к тиканью часов, доносящемуся из гостиной. Они вполне могли бы зажить одним домом. Собачонка и Джефф.
Глава 20
Чуть ли не целый час он бродит по парку в поисках Элизабет Костелло. В конце концов он ее находит у реки – она сидит на скамейке в окружении уток, которых, по-видимому, кормит. При его приближении утки в тревоге разбегаются и с шумом ныряют обратно в воду.
Он останавливается перед ней. Уже седьмой час, но летнее солнце еще пригревает.
– Я ищу Драго, – говорит он. – Вы не знаете, где его можно найти?
– Драго? Понятия не имею. А не собираетесь ли вы спросить обо мне? Вам не любопытно услышать, как я провела ночь, когда вы столь грубо меня выставили?
Он игнорирует этот вопрос.
– У меня только что была встреча с мужем Марияны.
– С Мирославом. Да, бедняга, он чувствует себя таким униженным. Сначала из-за своей собственной ревности, а теперь – увидев, что представляет собой его соперник. Что вы ему сказали?
– Я попросил его снова подумать. Я попросил поставить на первое место интересы Драго. Я повторил, что за моим предложением нет никакой задней мысли.
– Вы имеете в виду: явной задней мысли.
– Совсем никакой.
– А как насчет глубоких чувств. Пол, как насчет нежных чувств?
– Нежные чувства к делу не относятся. Деньги пойдут на образование Драго. Нелепо предполагать, что я пытаюсь купить его мать.
– Нелепо? Об этом нам следует спросить Марияну. Возможно, у нее другая точка зрения. Око за око, может она сказать. Вы сделали свое предложение – так сказать, предложили «око». Теперь она должна заплатить вам, причем какой-нибудь более интересной частью тела, нежели око.
– Не говорите скабрезностей.
– Ну что же, пока что я не поняла, что вы нашли в своей балканской леди. На мой взгляд, она толстовата и у нее довольно поблекший вид. Вот уж не подумала бы, что вам нравятся такие женщины. Высокий мужчина и толстая женщина – довольно комичная пара. Такой парень, как вы, мог бы подобрать что-нибудь поинтереснее. Впрочем, chacun ses gouts [18] .
По моему мнению, уж если вам нужна любовь за деньги, лучше отказаться от миссис Йокич. Она не для вас. Лучшим вариантом для вас является Марианна, именно Марианна. Договоренность с Марианной или с кем-нибудь в том же духе прекрасно сработала бы. Одинокому джентльмену вашего возраста, в силу своего недостатка не склонного появляться на людях, вполне подошло бы раз в неделю, днем, принимать у себя дома неболтливую приятельницу вроде Марианны – кого-нибудь, кто в ответ на свою благосклонность согласится время от времени принять милый маленький презент. Да, Пол, презенты, подношения. Вы должны привыкнуть платить. Больше никакой бесплатной любви.
18
У каждого свой вкус (франц.).
– Я не могу любить кого захочу?
– Разумеется, вы можете любить кого захотите. Но, вероятно, отныне вам придется держать любовь при себе, как вы
Не сверкайте на меня глазами, Пол. Я просто шучу, просто поддерживаю беседу. Будьте уверены, я усвоила урок. Больше никакого сватовства, обещаю. Если вы решили, что никто не может заменить вам Марияну, что это должна быть Марияна и никто другой, я сдаюсь. Однако считаю своим долгом вас уведомить, что Марианна, бедняжка Марианна, сильно задета тем, как с ней обошлись. Рыдает в свой носовой платок. «Не отчаивайтесь», – говорю я ей, – в океане полно рыбы». Но она безутешна. После того, на что она пошла ради вас, ее гордости был нанесен удар. «Он находит меня слишком толстой!» – причитает она. «Вздор, – говорю я, – его сердце занято другой, вот и всё». Но, возможно, я вас совершенно превратно понимаю. Быть может, вы ищете вовсе не любви за вознаграждение. Или, возможно, ваши поиски любви скрывают что-то другое. В конце концов, Пол, сколько любви требуется вам, объективно говоря? Или кому-то вроде меня? Нисколько. Вообще нисколько. Нам не нужна любовь – таким старикам, как мы. Что нам нужно, так это забота: чтобы кто-нибудь подержал нас за руку, когда у нас начинается дрожь, заварил нам чашку чая, помог спуститься по лестнице. Чтобы кто-нибудь закрыл нам глаза, когда придет наш час. Забота – это не любовь. Забота – это услуги, которые нам может оказывать любая квалифицированная медсестра, – до тех пор, пока мы не просим ее о большем.
Костелло останавливается, чтобы сделать вдох, и он наконец-то получает возможность вставить слово.
– Я пришел сюда в поисках Драго, – говорит он, – а не для того, чтобы наблюдать, как вы оттачиваете на мне свой ум. Я прекрасно понимаю разницу между любовью и заботой. Я и не ждал, что Марияна меня полюбит. Единственное, на что надеялся я, «джентльмен шестидесяти лет», – просто сделать то, что смогу, для нее и ее детей. А что касается моих чувств, то это только мое дело. Я определенно больше не буду навязывать их Марияне. Еще одно слово, поскольку вы исполнены решимости отнестись скептически к моим высказываниям. Не следует недооценивать желание, свойственное каждому из нас, человеческое желание взять под крыло, защитить.
– Каждому из нас?
– Да, каждому из нас. Даже вам. Если вы – человеческое существо.
Довольно разговоров. Руки у него болят, ему жарко, он бы хотел сесть. Но если он усядется рядом с миссис Костелло, они станут слишком похожи на старую супружескую чету, которая вышла подышать свежим воздухом. Да и сказать-то осталось всего одну вещь.
– Зачем же тратить на меня столько усилий, миссис Костелло? Ведь я такая мелкая рыбешка, в самом деле. Вы никогда себя не спрашивали: уж не занялись ли вы мной по ошибке? Не ошибка ли это с самого начала и до конца?
Мимо, бодро улыбаясь, проплывает молодая пара на водном велосипеде в виде огромного лебедя.
– Конечно, я себя спрашивала об этом, Пол. Много раз. И, конечно, в некотором смысле вы мелкая рыбешка. Вопрос вот в чем: в каком смысле? Вопрос в том, насколько мелкая? Терпение, говорю я себе, быть может, из него еще можно что-то выжать, словно последнюю каплю сока из лимона или кровь из камня. НО, возможно, вы правы и это действительно ошибка, я готова это признать. Если бы это не было ошибкой, я, вероятно, не находилась бы сейчас в Аделаиде. И продолжаю здесь оставаться, потому что не знаю, что с вами делать. Может быть, мне следует уступить? Отказаться от вас и начать сначала где-нибудь еще? Я уверена, вы были бы счастливы, если бы я так и сделала. Но я не могу. Это слишком сильный удар по моей гордости. Нет, мне надо выжимать до самого конца.