Медленный яд
Шрифт:
— В «Палладиуме» обвалились лестничные пролеты. Один рабочий погиб, несколько пострадали.
На секунду в кабинете наступает тишина, которая тут же взрывается криками продавцов, пытающихся узнать подробности, а я хватаю Федорова под локти, выпихивая его в коридор.
— Если хоть кто-то пикнет об этом за пределами кабинета, считайте — вы уволены, — предупреждаю грозно всех присутствующих и захлопываю за собой дверь, оставляя их переварить мои слова.
*руководитель отдела продаж
Глава 4.
Встреча в парке с Поддубным вчера выбила меня из колеи, и на сегодняшнее собрание я приезжаю задолго до начала. Занимаю место — подальше от того, которое предпочитает он, раскладывая на столе папки, пока никого нет. Документов с прошлой недели скопилось достаточно, и я перебираю их, выбирая самые горящие. Над головой жужжит кондиционер, но мне все равно жарко, особенно от одной только мысли, что нам снова придется сидеть так близко.
Я вспоминаю его холодный взгляд, ледяную интонацию, с которой он произносит мое имя, точно каждый раз испытывая при этом отвращение. Мало того, Поддубный сразу покинул парк, едва заметив меня, точно ему муторно находиться рядом со мной, ему, а не мне.
Закипаю, нервно дергая скрепку с договора, и листья разлетаются к моим туфлям.
— Блин, — нагибаюсь, и пока сбиваю их в кучу, даже не мечтая разложить по порядку, рядом останавливаются ноги в лакированных ботинках.
«Только бы не он», — прошу мысленно Вселенную, и обрадованно вздыхаю, когда рядом опускается Олег.
— Утро понедельника не может быть веселым днем? — улыбается он, а я киваю. Несмотря на то, что мужчина — закадычный дружок Ильи, в компании которого тот проводит большую часть своего времени, Олег относится ко мне нормально. Не морщится, глядя в мою сторону, не плюется именем, не убегает прочь, стоит нам оказаться случайно рядом.
Я чувствую себя прокаженной, и если бы не точная уверенность, что смерть моего мужа — дело его рук, я начала подозревать, что дело во мне. Ну не могут же быть так противны друг другу чужие люди? Просто так, без причины.
И она есть.
Поддубный боится, что я расскажу правду. Расскажу, что меньше двух месяцев назад после встречи с ним, Кирилла не стало. И я знаю, что это — не без участия Поддубного, только доказать не могу. Также, как в случае с отцом Ильи, когда после ссоры погиб и Поддубный-старший, словно мальчишка действует по какому-то страшному, одному ему известному сценарии.
И при этом он пытается выжить меня из фирмы, любым способом заставить пожалеть о том, что я пришла сюда и влезаю в мужские игры. Но если раньше одна из «дочек» группы строительных компаний была просто оформлена на меня, то теперь я заявляю о своих правах вслух, и они вынуждены терпеть.
Никто не хочет ругаться: в совете директоров чтили и любили Кирилла, а я лишь стараюсь помочь.
Поэтому сейчас я искренне улыбаюсь Олегу, помня, что мне нужны союзники. Одной сопротивляться тяжело, но я надеюсь, что смогу найти хоть какие-то доказательства, которые смогут доказать не только мне, но и другим:
На совещание он приходит в числе последних и сидит с отстраненным лицом, словно и дела нет до того, что падают звонки и офисы продаж жалуются на отсутствие клиентов. Я вспоминаю, что акция в «Лесном доме» давно не обновлялась, да и сайт выглядит уже устаревшим. Начинаю говорить вслух свои предположения, но стоит только ему услышать мой голос, как мужские глаза начинают гореть злобным огнем. Увидев это, я стараюсь больше не поворачиваться к Илье, а тот избегает моего взгляда. У меня достаточно аргументов, чтобы заткнуть его за пояс, и под рукой лежат распечатанные таблицы — так и хочется швырнуть их ему в лицо, сбавив спесь, но я вдруг решаю остановиться.
Разве мне так важно доказать, что я тоже разбираюсь в маркетинге и продажах? Что мое музыкальное образование не мешает умению считать деньги?
Нет. Я здесь не за этим. И если бы наша строительная империя была лишь его заслугой, я бы сделала все, чтобы она развалилась, но вряд ли она для него нечто большее, чем источник денег.
Я хочу узнать Илью Поддубного получше, и как только парень проявит свои слабости, нанести ему сокрушительный удар, такой, чтобы он еще долго после поднимался с колен.
За все одинокие ночи, что я сейчас провожу дома, за то, что от моей счастливой жизни осталась только иллюзия.
Когда я ухожу после первой части совещания, собираясь съездить в «Лесной дом» и пообщаться с продавцами, на встречу мне бежит Федоров. Я уступаю дорогу, прижимая папку к груди, но понимаю, что лучше сейчас — следовать за ним следом, ведь он точно несется туда, откуда я только что вышла.
И в тот момент, когда я подхожу к двери, слышу его фразу:
— В «Палладиуме» обвалились лестничные пролеты. Один рабочий погиб, несколько пострадали.
Поддубный вылетает следом, едва не сбивая меня с ног, и схватив за локоть мужчину, кричит в кабинет, где тут же стихают все звуки.
— Поехали на стройку, — безапелляционно заявляет Федорову, а я вдруг решаюсь:
— Я с вами.
— Нет! — рявкает Поддубный, но я не собираюсь слушать его. В конце концов, у меня есть своя машина, и место строительства я знаю, как свои пять пальцев. Впихиваю секретарю успевшие за утро надоесть бумаги, мчусь к стоянке, вспоминая, есть ли в багажнике каска и сменная обувь.
Олег увязывается следом:
— Ты слышала?
— Да, поедешь туда?
— Конечно. На твоей или моей?
— На моей, — решаю, и через две минуты наши с Поддубным автомобили стоят перед выездом друг за другом в ожидании, когда откроются, наконец, ворота. У Олега трещит от звонков телефон, на моем пикают сообщения во всех чатах телеграма, заставляя айфон беспрестанно вибрировать.
До стройки ехать десять минут, но внезапно образовавшаяся пробка заставляет нервничать. Я бессильно сигналю, когда передо мной решает перестроится очередной автомобиль.